- так, а я и не звала. Он тут уже был.
- то есть, если бы я на электричку не успел, он бы на тебя уже вареньем катал?
- да ну тебя! С твоей ревностью. Ешь блины давай. Я все утро пекла.
Ситуация накалялась. Пока не заскрипела калитка со стороны огорода. А там.... На босу ногу, в закатанных брюках и белой рубахе, пьянехонек, с удочкой в руке, идёт Борис Николаевич. Поравнявшись со столом, окинул компанию мутным добрым взором, начал вроде было "нууууу понимашь...", а потом махнул рукой и пошёл дальше. В этот момент Хуан встал, подошёл поближе и совсем без акцента говорит:
- дорогая моя Варвара Никитишна, у нас осталось совсем немного времени. Там в доме стоит сундук. Это для нашего сына - Хосе Игнассио.
Тут Иван Сидорович не выдержал и каааак соскочил со стула.
Варвара проснулась. До закрытия почты оставалось 19 минут и её очередь как раз подходила. Она побежала к окну. Поболтала с Тасей. Уплатила за радио, бросила 14 рублей на телефон, посмотрела семена перцев и баклажанов, купила газету, попросила проверить нет ли писем до востребования, и удовлетворившись отсутствием оных, отправилась в сторону дома. Дождалась на остановке автобус и поехала через весь город. После последнего сна решила больше не дремать. А просто наслаждалась видом слякоти из окна.
Выйдя наконец-то на свой остановке, Варвара Никитишна облегчённо вздохнула. И направилась в сторону дома. На улице уже было темно, и она неспешно, с перекурами, шла от лавочки к лавочке. Как же тут стало красиво, думала она, любуюсь улицей фитоламповых фонарей, сияющий неоном из каждого третьего окна, в домах, где живут проститутки и наркоманы. Прям как в Голландии. Что-то я сегодня уплюхалась и ничего толком не сделала. Завтра обязательно нужно сходить в собес. И лучше пораньше! А ещё поискать сундук под мойкой.
Конец