Знаю.
– Но я в порядке. Всё замечательно и...
– Аврора, – оборвала она меня. – Знаешь, я понимаю, почему ты это делаешь. Ты хочешь пощадить мои чувства. Ты думаешь, что я слабая и что я ни с чем не могу справиться, потому что я почти… – она взглянула на порезы на своём запястье, которые прикрывала другой рукой. – Но ты ошибаешься. Я исцеляюсь. Тебе не обязательно быть моей мамой.
– Я никогда не думала, что ты слабая, Луна, – ахнула я. – Ты самый сильный человек, которого я знаю, и я так восхищаюсь тобой. Я люблю тебя. Больше всего на свете. Ты знаешь это, верно?
– Я знаю, и я тоже, – она отвела взгляд. – Но ты иногда заставляешь меня чувствовать себя...почти бесполезной. У тебя всегда всё замечательно; ты не впускаешь меня, и я чувствую, что меня тебе недостаточно, потому что ты всегда говоришь, что у тебя всё хорошо, в то время как большую часть дней это не так, и я чувствую себя дерьмово. И я такая: “Если моя сестра может это сделать, почему я не могу”, и я...
– Я не в порядке, – выпалила я, и слёзы навернулись у меня на глаза. – Это не так, Луна, но я не хочу снова тебя подводить. Я уже делала это дважды и я...
– Я просто хочу, чтобы ты открылась мне. В хорошем и плохом. Я не хочу быть бесполезной, пожалуйста. Я устала от того, что все относятся ко мне как к бомбе, которая вот–вот взорвется, – она повысила голос. – Пожалуйста. Не обращайся со мной так, будто я лишний груз.
Я кивнула, мои губы дрожали.
– Хорошо. Я тебе всё расскажу.
Так я и сделала. Я рассказала ей и усатому водителю такси о том, как я влюбилась в человека, который вернул мне моё вдохновение, и о том, какими трудными были эти последние годы.
Я раскрыла свою ложь, свою уязвимость и свой страх, и после этого она обняла меня. Несмотря на все мои недостатки, она не ушла. Она не перестала любить меня.
Она была моей младшей сестрой, полной надежд, и когда она сказала мне, что всё будет хорошо, я поверила ей.
глава 27
Мне пришлось перевести телефон в беззвучный режим.
На него посыпались уведомления – новости о моём предстоящем переезде в США разлетелись быстро. Эрик заставлял меня работать по графику, и я должен был сосредоточиться на Ever After; этот проект, как бы сильно я его не хотел, стал бы новым началом в моей карьере. Работа отвлекала меня от мыслей об Авроре и её отсутствии. Она откровенно скрывалась от меня. Возможно, это было к лучшему. Я не настаивал. Я бы не был эгоистом по отношению к ней. Здесь снова образовалась пустота, которую можно было заполнить только работой.
Я прибыла по адресу театра, спрятанного в маленьком переулке в Париже. Я вошел внутрь, и ошеломляющий шум разговоров и смеха людей ударил по ушам. Это было не моё место, сказал я себе, и продолжил свой путь сквозь толпу, уже чувствуя, как мои пальцы покалывает от необходимости выбраться наружу.
Здесь были люди, которых все сразу полюбили бы: люди в веселых нарядах, с лучезарными улыбками, с легкостью любящими других людей по неизвестной мне причине.
– Вы пришли сюда, чтобы повидаться со своими детьми, сэр? – группа дам, вероятно, лет пятидесяти, смотрели на меня с заинтригованным выражением лица.
– Нет, я здесь, чтобы увидеть...
Ту, что одета в черный плащ, как злая крестная мать на заднем плане. Ту, кто мечется из угла в угол посреди сцены с палочкой в виде черепа.
– Кое–кого.
– Кое–кого? Вы чей–то родственник? – продолжила одна из них, одаривая меня жуткой улыбкой.
В моём горле образовался комок, и я поправил костюм, явно испытывая дискомфорт от этого допроса.
– Нет, я… – В отчаянии. Нуждающийся. Противоречивый. – Просто зритель.
Я не очаровал группу домохозяек. Они уставились друг на друга так, словно столкнулись с извращенцем, от которого хотели избавиться.
– Прошу меня извинить, – я отошёл от них и толпы ради того, что имело значение.
Я нашел уголок, подальше от сидений в передней части сцены, рядом с кулисами и входом в туалет. Я был один и по–прежнему мог бы наблюдать за своей Авророй на сцене.
Я сделал пометку на своем телефоне, что сегодня она дает представление с детьми из больницы. Поэтому я пришел навестить её, совершив отчаянный и безумный поступок. Ей не сообщили о моем приезде, и так было лучше.
– Ты тоже прячешься, – раздался слабый голос рядом со мной.
Я опустил глаза и уставился на девочку–подростка, сидящую на полу с чем–то похожим на блокнот в руках. Её пальцы были испачканы углем, поэтому я сделал вывод, что она, вероятно, рисовала. Неаккуратно.
– Именно, – ответил я, чувствуя себя ещё более неловко с детьми, чем со взрослыми. Они всегда выглядели такими сияющими и радостными, как будто ожидали, что ты устроишь фейерверк специально для них. – Я не умею ладить с людьми.
В таком избытке информации не было необходимости с моей стороны, но это должно было предупредить её: пожалуйста, не общайся со мной, или я тебя напугаю.
– Я тоже, – усмехнулась она, и мой план провалился. Она продолжила рисовать карандашом в своём альбоме. – На самом деле я их боюсь. Я боюсь показаться глупой или неинтересной. Вот почему я прячусь здесь.
– Люди всё равно не настолько интересны, – она была женственной, более молодой версией прежнего меня. – Тебя не должно волновать, что они думают. Если ты им не нравишься, это их проблема. Это их потеря, а не твоя.
– Я хочу вписаться, – она бросила на меня пронзительный взгляд зеленых глаз, прежде чем вернуться к своему рисунку. – Я должна была участвовать в спектакле, но я ни слова не сказала другим ребятам. Они, наверное, думают, что я ненормальная.
Я взглянул на неё. На ней были какие–то доспехи поверх длинного белого жуткого платья, а рядом с ней на земле лежала подставка для меча.
– Рыцарь. Ты выбрала быть рыцарем или призраком, – я нахмурился. Она была странной, и, вероятно, была вторым самым интересным человеком в этой комнате.
– Я призрак первой женщины, посвященной в рыцари, но очевидно, что раньше я была принцессой, потому что кому не нравится корона? – она усмехнулась, и я удивился тому, что мне не наскучил этот разговор.
– Ты напоминаешь мне кое–кого, кого я знаю, – и на моём лице снова появилась идиотская улыбка. – Очевидно, она намного старше.
– Видишь, ты умеешь ладить с людьми.
Она бросила на меня взгляд, и я наклонился вперед, чтобы посмотреть, что она рисует. Я ожидал увидеть какие–нибудь каракули и уже приготовил вежливую улыбку, но это получилось на удивление прилично. Даже очень хорошо. Она рисовала мангу о какой–то девочке, поступившей в новую школу, полную существ, похожих на вампиров.