Ей хотелось крикнуть: «Неужели меня тебе мало?!» – но не позволяли гордость и внезапное ощущение, что она ведет себя как ребенок. Там, где она родилась и провела детство, муж и жена хранили верность друг другу, а если не хранили, то дело кончалось разводом. Она не могла себе представить, чтобы кто-нибудь из ее родного города оправдывал измену простой фразой: «Это ничего не значит». Но то было тогда и там, а это здесь и сейчас. Она вышла замуж за преуспевающего голливудского агента, который мог воплотить в жизнь или вдребезги разбить мечты любой из девушек, подобно ей самой, приезжавших из глуши. Иногда она смотрела на него как бы со стороны, как чужой человек, и видела жесткого дельца, которому нет дела до чувств клиентов, которого интересуют только власть, деньги и успех.
– Теперь Сибил, наверное, должна думать, что ты перед ней в долгу, – сказала она тогда мужу. – Может быть, для тебя это ничего не значит, а как для нее?
– Детка, Сибил после меня переспала уже с полдюжиной мужиков. Для нее это тоже ничего не значит.
Фэй почувствовала, что у нее внутри все сжалось. Интересно, Кэл тоже с тех пор переспал с полдюжиной женщин вроде Сибил? Казалось, он прочел ее мысли, потому что быстро подошел к ней и опустился на колени.
– Фэй, это больше никогда не повторится, – проговорил он, заглядывая ей в глаза. – Клянусь, мне никто не нужен, кроме тебя, и никогда не будет нужен. Я так люблю тебя, детка. И скорее дам отрезать себе руку, чем еще раз причиню тебе боль.
У нее мелькнула мысль, что отрезать следовало бы кое-что другое, и невольно с губ сорвался короткий смешок. Но тем не менее той ночью она холодно отвернулась от мужа. Только на третий день Фэй ответила на прикосновения его теплых губ и ласкающих рук и, хотя испытала обычное острое наслаждение, понимала, что все изменилось и она уже никогда не сможет ему доверять.
Когда она была беременна Кейси, Кэл обращался с ней, как с фарфоровой пастушкой. Он каждый день покупал ей цветы, помогал мыться и часами лежал, прижавшись лицом к ее округлившемуся животу. Они были близки как никогда, и она почти верила, что можно все начать сначала. Она простила ему интрижку с Сибил и говорила себе, что рождение ребенка свяжет их более тесными узами. У него будет семья, а семью предать труднее, чем жену.
Фэй зарылась лицом в подушку, она не представляла себе, что воспоминания о бесконечном предательстве Кэла все еще способны причинять такую боль. Сна не было ни в одном глазу. Она встала с постели, опустилась на колени перед окном, положив голову на руки. Самым болезненным для нее был его второй обман, потому что он вдребезги разбил ее надежды.
Когда родилась Кейси, Фэй почувствовала себя так, будто выросла на целую голову. Она держала на руках ребенка, умиляясь тоненьким рыжим волоскам, покрывавшим головку малышки, удивляясь неожиданной силе крошечной ручки, вцепившейся в ее указательный палец. Как каждая молодая мать, она считала, что другие не способны ощутить такой радости, и Кэл тоже был на седьмом небе от счастья.
– Ты сделала меня самым счастливым человеком на свете, – говорил он. – Больше мне желать нечего.
Ее радости пришел конец на следующий день после того, как она вернулась домой из клиники, и этот конец, так же как и в истории с Сибил, был возвещен телефонным звонком. Всегда в роли вестника выступала какая-нибудь знакомая Кэла, и никогда никто из ее друзей, потому что у нее, в сущности, и не было друзей. Выйдя замуж за Кэла, она приобрела множество знакомых и растеряла всех, кого прежде считала друзьями.
– Хочу поздравить тебя, Фэй. Я уверена, что твоя малышка – просто чудо. Никогда не видела Кэла таким счастливым. Мы встретились вчера вечером в ресторане. Он был с этой новой девушкой из его офиса, знаешь, с длинными черными волосами. Разумеется, там ничего такого нет, просто работа…
Разумеется, ничего такого. Фэй как-то раз приглашала эту черноволосую девицу на обед и заметила, как та смотрела на Кэла, но в последние месяцы беременности она была так поглощена своим новым состоянием, что похотливые взгляды казались ей чем-то неважным, чем-то, принадлежащим иному, банальному миру.
Кэл очень убедительно отрицал свое близкое знакомство с девушкой, но однажды Фэй случайно сняла трубку и услышала обрывок разговора.
– Рита, я же просил тебя не звонить мне домой.
– Моя соседка завтра уезжает в Сан-Диего. Квартира будет в нашем полном распоряжении.