— Как, чёрт побери, парень?
И снова заговорил мой отец, как будто он не причинил уже достаточно вреда.
От тона его голоса у меня по спине бегут мурашки, и единственное, что я могу сделать – это закрыть глаза. Я задерживаю дыхание. Как будто под Михой зажгли петарду и он взорвётся. Этот процесс нас никуда не приведёт. Какой в этом смысл?
— Вы, — он в ярости указывает пальцем на моего отца. — Заткнитесь, чёрт побери! Из-за вас я никогда не знал, что у меня есть малыш. Вы, чёрт возьми, должны были позвонить моим родителям. Я обвиняю вас в этом дерьме, — он не закончил, и его внимание снова переключается на меня. — Эльза, я так зол на тебя. Я не понимаю, почему ты не пошла к Мэтту или моим родителям. Твою мать, Эльза, ребёнок.
В один миг он был взбешён, возмущён и расстроен больше, чем когда-либо при мне. И внезапно, когда он заканчивает кричать, выражение потери и раскаяния овладевает им так, что его плечи согнулись к его груди. Он полон противоречий и ошеломлён – это я могу понять. Но орать и обвинять меня – это уж слишком.
Господи, моё терпение на исходе, когда я выслушиваю то же самое от него.
Мэтт опять изо всех сил пытается унять сумасшедшее поведение своего брата.
— Эй, чувак, злость на свою девушку ничем не поможет. Ты злишься, и это понятно, но поставь себя на её место, брат. Не забывай, это ты оставил её в неведении всех обстоятельств.
Ах! Голос разума во всём этом безумии.
— Да, она должна быть открытой и честной с матерью и отцом, Мэтт. Но она решила, что это дело её и её родителей. Кто даёт им право принимать такое решение за меня?
Резкие движения Михи почти хлещут меня.
Часть меня понимает, откуда он ведёт, однако мне жаль, что он не может понять, как я себя чувствую. Надеюсь, после того как у него в голове прояснится, он поймёт. Почему я более понятливая, чем он? Я могу думать лишь о том, как я жила с этим так долго. У него же было всего несколько минут и никакой возможности иметь право голоса в том, что произошло с его ребёнком. Тот факт, что он продолжает говорить так, будто я не стою прямо здесь, бесит меня.
Он продолжает ходить между Мэттом и моими родителями туда-сюда. Как будто я наблюдаю за матчем в пинг-понг. Вокруг сыплются обвинения, и теперь в игру упрёков вступает Мэтт. В данный момент я являюсь лишь сторонним зрителем, наблюдающим, как перед его глазами разыгрывается крушение этого поезда. Самое печальное то, что моё имя в этих спорах бросают так, как будто меня здесь даже нет.
Откашливаясь, я хочу привлечь его внимание.
— Я здесь, посмотри на меня, Миха.
Я подхожу к нему поближе.
— Не сейчас, Эльза, не сейчас.
Он всё ещё заметно потрясён, уставившись в землю, вместо того, чтобы посмотреть прямо на меня. Я ничего не добилась, кажется, ему более интересна эта перебранка с моими родителями.
Мой отец без остановки оскорбляет Миху с помощью моей любимой мамы, и это только ещё больше расстраивает Мэтта. Что приводит к ещё большим крикам и воплям между ними.
Интересно, заметят ли они, если я уйду? Скорее всего, нет.
— Да пошли вы все, НИКТО из вас не понимает, через что я прошла. Я единственная из вас была беременной... и одинокой... в шестнадцать лет. ТОЛЬКО У МЕНЯ был мой ребёнок.
— Наш ребёнок, — говорит он полный раскаяния.
Мне не составляет проблем посмотреть Михе в глаза, но по какой-то причине ему трудно сделать то же самое со мной. Очень плохо.
— Да, наш ребёнок, но где был ты? — шепчу я, пытаясь высказать свою точку зрения настолько спокойно, насколько только могу. Его глаза вздрагивают, но на этот раз не оставляют моих.
Ответа нет.
Я продолжаю:
— Верно, не со мной. Нет, ты ушёл, не сказав и пары слов. Так зачем мне было идти к твоим родителям? Зачем, Миха? У меня никого не было. Моим собственным родителям было стыдно за свою дочь. Они были холодны, расчётливы и, словно багаж, отправили меня, чтобы вернуть сломанной и чертовски потерянной. А знаешь, что я получила, когда вернулась домой? Ничего. Ни объятий, ни "я люблю тебя". Я получила дерьмо, как будто ничего никогда не случалось. Как ты думаешь, что я чувствовала?
Я сохраняла свой тон настолько спокойным, насколько могла, тоска в моих глазах отчаянно пыталась добраться до Михи.
Он выглядит так, будто хочет обнять меня, но не делает этого. Лишь его брат нарушает наш миг молчания, когда никто не посмел заговорить.
— О, Эльза, — говорит Мэтт, чтобы утешить меня. Не Миха.
Мои родители приостановили свои оскорбления, вместо этого начав пялиться на меня так, будто я сошла с ума. Миха смотрит в землю, положив руку на заднюю часть шеи. Он борется, чёрт возьми, если бы он только знал, каково было нам всем. Я смотрю на каждого из них. Обалдеть, никто не говорит ни слова. Не уверена, чего я ожидала, но явно не этого. В этот раз я нахожусь прямо перед Михой, стоящим возле Мэтта.