Сегодня был один из таких вечеров.
Картина начиналась как портрет молодой женщины, но мазки желтого и зеленого цветов обвились вокруг нее, змеями огибая ее плечо и уходя в волнистые волосы. В ее глазах была печаль, но она не боялась. Змеи не были ее врагами, они были частью ее самой.
— Твои работы замечательны, и так было всегда. — Раскатистый голос моего отца наполнил комнату, и я оглянулась в знак приветствия.
Учитывая его профессию, он мог показаться удивительно обычным. Он выглядел как любой другой мужчина средних лет, хорошо одетый и подтянутый. На неискушенный взгляд он был привлекательным, но в остальном средним. Я всегда разрывалась между своими чувствами к нему. Я уважала то, что он расправился с людьми, убившими моего брата, но если бы не его выбор в жизни, мой брат, скорее всего, был бы жив. Из-за этого я никогда не могла с ним сблизиться. Однако, чем старше я становилась, тем больше прощала его, потому что понимала, что мои гены достались мне непосредственно от него, и я не лучше.
— Спасибо, папа. Тебе что-нибудь нужно? — спросила я, отложив кисть. Я сразу перешла к делу, потому что меня не интересовала компания. Мое настроение оставалось совершенно мрачным с прошлого дня.
— Не совсем. Я хотел поблагодарить тебя за то, что ты побаловала свою маму вечеринкой. Ты же знаешь, как она любит свои вечеринки.
— Да, я знаю, даже если она вмешивается туда, куда не имеет никакого права, — пробурчала я, глядя на свои суетливые руки.
— Постарайся помнить, что у каждой истории есть две стороны.
Ты бы так сказал, если бы я пригласила твоих врагов на чай? Я отчаянно хотела спросить, но держала губы на замке. Он знал, что я не хочу иметь ничего общего с Нико, но все равно поддерживал мою мать в ее заговоре. — Я уже взрослая, папа. Мне не нужно, чтобы кто-то из вас пытался организовать счастливое воссоединение от моего имени. — Слова прозвучали резко, когда я взглянула на отца.
Он поджал губы и поднял подбородок. — Боюсь, что уже поздновато. Когда твоя мама сказала мне, что встретила Нико, я предложил ей пригласить его на ужин.
— Просто отмени. Все время что-то случается. Скажи ему, что у нас в семье болезнь.
Отец поднял брови, затем бросил взгляд в сторону прихожей.
— Сегодня вечером? Он уже здесь? — недоверчиво спросила я.
Он натянуто и извинительно улыбнулся.
Я не могла поверить, что это происходит. Конечно, после нашего мучительно неловкого обеда мама могла понять, что нагнетать обстановку не стоит. Конечно, у нее должно быть больше здравого смысла.
Однако, судя по гримасе отца, ответ был отрицательным. Нет, это не так.
— Нет проблем, — сказала я, повернувшись к холсту, уши пылали от гнева. — Вы, ребята, наслаждайтесь ужином.
— София, — холодно произнес отец.
— Я больше не ребенок. Вы не можете заставить меня делать то, чего я не хочу.
— Может быть, ты и стала взрослой, но это не оправдывает твоей грубости. Члены этой семьи не прячутся в своих комнатах, когда у нас гость. — Его тон был решительным. Он не собирался уходить от темы.
Я не хотела начинать свое пребывание в доме с родителями с ужасной ссоры. После многих лет практики прикусывания языка, я могла применить этот навык, а затем сделать так, чтобы мои родители поняли, что это больше никогда не повторится. — Хорошо. Я буду там через несколько минут. — Хотя слова были согласием, в моем тоне не было ничего примиряющего. Я хотела, чтобы не было никакого недопонимания, что я не рада этому.
— Хорошая девочка, — пробормотал он, протягивая руку, чтобы погладить мои волосы. — Ты знаешь, что мы хотим для тебя только лучшего. — Он еще раз натянуто улыбнулся и вышел из комнаты.
Когда я осталась одна, мои легкие сжались, а плечи сгорбились. Менее чем через двадцать четыре часа мне придется встретиться с Нико во второй раз. По крайней мере, у меня была минутка, чтобы прийти в себя перед нашим следующим общением.
Я схватила телефон, чтобы пойти привести себя в порядок, и заметила сообщение от Майкла.
Ты выживаешь со своей семьей?
Я рассмеялась от точности его вопроса. Это было то, что я делала, когда была со своей семьей — выживала. Я никогда не была счастлива. Я просто плыла по течению от одного дня к другому.
Я полагаю. Если меня нужно будет спасать, я дам тебе знать. Спасать. Почему меня должны были спасать от моей собственной семьи? Я больше не была ребенком. Разве у меня не было сил взять свою жизнь в свои руки, а не позволять им вести меня за собой, как дрессированного ретривера?