Ее волнистые волосы были свободно уложены на макушке, а раскрасневшиеся щеки розовели в прохладном ночном воздухе — все вместе это было восхитительным намеком на то, как захватывающе она будет выглядеть в моей постели. Даже прохладная температура не могла удержать меня от того, чтобы я не возбудился, представив себе это зрелище. Надеясь, что она не посмотрит вниз и не увидит доказательств моих блуждающих мыслей, я снял пальто и накинул его на ее узкие плечи.
— Ты слишком долго пробыла на холоде. Ты замерзнешь до смерти.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— У меня нет для тебя хорошего ответа. Твои родители протянули руку помощи, и это заставило меня задуматься. Одно привело к другому, и теперь я думаю только о тебе.
— Ты не можешь продолжать говорить такие вещи, — прошептала она, ее глаза искали мои.
— Почему нет? Это правда. Это все, чего я когда-либо хотел для тебя — чего-то правдивого, чего-то настоящего. — Ложь и обман — это все, что я мог ей дать. Я не смог бы справиться с собой, если бы каждый день нашей жизни врал ей в лицо.
— Реальность не всегда красива.
Разве я не знал этого? Я был удивлен остротой ее слов и задумался о том, что я упустил в ее жизни за эти годы. Мысль о том, что кто-то может причинить ей боль, заставила мои кулаки сжаться от ярости. — Я хорошо знаю, насколько уродлив может быть этот мир. Именно поэтому я ушел.
— Это ты в своем заблуждении хочешь сказать, что пытался защитить меня? — выпалила она в ответ, сверкая глазами от гнева.
— Это не заблуждение. Я защищал тебя. Я не очень хороший человек. Ты заслуживаешь гораздо лучшего, чем я мог бы тебе дать. — Мои эмоции начали брать верх. Я провел рукой по волосам, пытаясь успокоить вспышку своего темперамента.
— Это был не твой выбор. — Ее палец ткнулся в мою грудь, когда она произносила свои слова. — Разве я хоть раз дала тебе понять, что у моей любви есть условия? Неужели ты думаешь, что я не знаю, что никто не совершенен? Возможно, ты не видел собственного света, но для меня ты был ярким, как летнее солнце. Когда ты покинул меня, я утонула во тьме.
— Мне нечего было предложить тебе... — Прежде чем я смог закончить, она прервала меня.
— Твоя любовь — это все, чего я когда-либо хотела, — шипела она, ее глаза стекленели от непролитых слез.
Мы оба затихли, наши тяжелые вздохи были единственным звуком, проникающим сквозь белый шум в моем мозгу. Ее слова дезориентировали меня. Заставили меня усомниться во всем, что, как мне казалось, я знал... во всем, в чем я был так уверен.
Черт!
Я уже попадал в такие же ловушки — задавал себе вопросы и обсуждал свои сомнения — и я не собирался снова наступать на эту мину. Не давая себе времени на раздумья, я опустил плечо, упершись в живот Софии, и поднял ее в воздух.
— Какого черта ты делаешь? Нико! Опусти меня! — Она ударила руками о мою спину, и я прижал ее дрыгающиеся ноги к груди, удерживая их на месте.
Я быстро взял одну руку и отвесил ей звонкий шлепок по заднице. — Прекрати шуметь, пока не разбудила соседей. — Я повернулся, чтобы выйти на крыльцо, и увидел, что Энцо смотрит на нас изнутри. Я выдержал его пристальный взгляд, размышляя, не вляпался ли я только что в чертову кучу неприятностей, но мужчина просто повернулся обратно к своей жене.
Шок Софии от того, что я шлепнул ее по заднице, успокоил ее во время моего обмена с Энцо, но как только я сделал шаг к лестнице, она возобновила свой протест. — Боже, помоги мне, если ты не опустишь меня, я буду кричать так громко, что разбужу не только соседей.
— Кто-нибудь говорил тебе, что ты милая, когда злишься? — спросил я, ухмыляясь, продолжая нести ее вокруг дома.
— Нико Конти, я серьезно. Ты не можешь просто украсть меня из дома моих родителей.
— Твой отец видел нас. Он знает, что ты со мной.
— И я полагаю, это делает все это нормальным? Куда ты меня забираешь? Это просто смешно, — ворчала она, прежде чем шлепнуть меня по заднице.
— Осторожнее, я не против возмездия.
— Видимо, не так уж много есть того, что ты не сделаешь.
Ах, София. Ты даже не представляешь, насколько ты права.
Я открыл пассажирскую дверь своей машины, затем поставил ее на землю. — Садись.
— Я никуда с тобой не поеду, — вызывающе сказала она, скрестив руки на груди.
— София, я не собираюсь причинять тебе боль. Мне нужно выполнить одно поручение, и нам явно есть что обсудить, поэтому ты поедешь со мной. А теперь садись в машину.