— Откуда мне знать, что ты не собираешься причинить мне боль?
— Разве я когда-нибудь причинял тебе боль?
Ее глаза ответили за нее. Сильная боль в этих лесных глубинах выпотрошила меня.
Протянув руку, я смахнул с ее глаз прядь. — Я не это имел в виду, Божья коровка. Я бы никогда не поднял на тебя руку.
Ее взгляд опустился, и она выдохнула, прежде чем скользнуть на пассажирское сиденье. — Не могу поверить, что я это делаю, — пробормотала она перед тем, как я закрыл дверь.
Я ухмыльнулся, проходя к водительскому месту. Я был так же удивлен, как и она, хотя явно более оптимистично оценивал неожиданный поворот событий. Добиться с ней общения было непростой задачей, а теперь она была моей на столько, на сколько мне было нужно. Черт знает, что я буду говорить, но то, что она осталась наедине со мной — это уже начало.
— У меня короткая встреча с одним человеком в Джерси. Я привезу тебя обратно, как только закончу, — сказал я в качестве небольшой уступки, надеясь унять ее раздражение.
— В десять часов вечера в пятницу? — Она сделала паузу, ее глаза смотрели на меня. — Чем именно ты сейчас занимаешься?
— Я профессиональный боксер. Я зарабатываю на жизнь боями.
В машине несколько минут стояла тишина, прежде чем легкое прикосновение ее пальцев пробежало по коже моих костяшек. Вернее, по рубцовой ткани на моих костяшках. Моя кожа была покрыта крапинками и бугорками там, где она была разорвана и заживала столько раз, что и не сосчитать. Все суставы были толстыми от травм и неправильного обращения, что придавало моим рукам шишковатый вид.
— А как насчет пианино? Ты все еще играешь? — тихо спросила она.
— Не совсем. Мама заставляет меня, когда я приезжаю к ней.
— Почему бы и нет? Ты должен. Раньше ты любил играть.
Я пожал плечами, не отрывая взгляда от дороги. — Наверное, я был слишком занят, чтобы меня посетило вдохновение.
В нашей частной школе ученики могли заниматься на фортепиано. Я пришел в восторг в возрасте шести лет, когда начал учиться читать ноты. Мама нашла старое расшатанное пианино на распродаже, чтобы я мог заниматься дома, и это стало одним из моих любимых развлечений. Когда мой мир изменился, я бросил играть, потому что в моей новой жизни для этого не было места.
— Это просто глупо. Всегда найдется время для музыки. — Она говорила себе под нос, убирая невидимые ворсинки со своих коленей.
Я ничего не ответил. То, что она сказала, было правдой, но у меня не было никакого желания обсуждать это.
— Как твоя мама? У нее все хорошо? — спросила она после недолгого молчания.
— Да. После того, как она наконец развелась с моим отцом, ее жизнь наладилась. Сначала было немного труднее, но в долгосрочной перспективе это определенно улучшение. Она переехала в Квинс и работает в небольшой пекарне. Я пытаюсь ей помочь, но она упряма. — Я бы настаивал на своем, если бы мама была недовольна, но она наслаждалась своей независимостью.
— Наверное, бокс хорошо оплачивается, — пробормотала она, вглядываясь в первоклассные детали моей машины. — Я никогда не думала, что ты будешь продолжать драться. Я думала, что это какая-то фаза или что-то в этом роде. — Она откинула голову на подголовник, ее глаза были скрыты в тени.
Ее слова вернули нас обоих в тот день, когда я разорвал наши отношения. В машине стояла тяжелая тишина, настолько напряженная, что я ожидал, что в любой момент стекла запотеют. Никто из нас не ответил, оба были погружены в свои мысли. Я понятия не имел, как исправить то, что произошло. Поговорить, как взрослые люди, казалось хорошим началом, но что будет дальше — никто не знал.
Когда прошло несколько минут, я оглянулся и увидел, что София закрыла глаза, а ее губы мягко разошлись в янтарном сиянии городских огней. Яркие цвета, отражающиеся от пассажирского окна, обрамляли ее лицо, делая ее похожей на образ с одной из ее картин.
От нее просто захватывало дух, и она явно была немного навеселе.
Она выпила несколько бокалов шампанского. Из-за этого и волнения дня она поддалась соблазну сна. Как бы она ни утверждала, что не доверяет мне, ей было достаточно комфортно, чтобы заснуть в моем присутствии. Эта информация была куда более красноречивой, чем любые аргументы, которые она могла привести. Я знал это. Ее подсознание знало это. Даже ее тело все еще было жертвой необъяснимой связи между нами. Это был лишь вопрос времени, когда ее сердце последует этому примеру.
Она была слишком безмятежна, чтобы беспокоить ее, поэтому я добрался до места встречи и припарковал машину в тени, где свет фар не мешал бы ей. Я не был уверен, как объясню ей свое поручение, поэтому я был рад, что она проспит.