— Я знал, что твой отец был связан с мафией, да.
— И вместо того, чтобы доверить мне правду, ты ушел. — С этими словами двери захлопнулись. Ничто из того, что я мог сказать, не могло проникнуть внутрь.
— Я сделал то, что считал лучшим, попав в ужасную ситуацию в возрасте шестнадцати лет. Если это то, что ты не можешь простить, то мне больше нечего сказать. — Я отвернулся и вышел из комнаты, мое сердце затвердело до железобетона, когда ее голос так и не прозвучал, чтобы позвать меня обратно. Мы оба были одинаково виноваты в том, как развивались наши отношения, и если она не могла этого понять, то я ничего не мог поделать.
11
СОФИЯ
Тогда
— Целых три месяца лета врозь, потом я буду в старшем школьном крыле и вряд ли увижу тебя в школе. Это отстой. — Нико взял черную краску и вывел слово отстой на своем чистом холсте. Наш учитель рисования дал нам свободу рисования в последнюю неделю школы после сдачи выпускного экзамена. Я была рада любой возможности порисовать, но Нико был в классе только для того, чтобы провести время со мной. Пока я работала над изображением мерцания звезд на ночном небе, он высказывал свое недовольство тем, что наше время вместе ограничено.
— Мы найдем способ видеться, и есть небольшой шанс, что в следующем году у нас будет один и тот же обеденный перерыв. — Я повернулась на табурете лицом к нему, не в силах скрыть улыбку на его несвойственное раздражение.
— Да, точно. Нам никогда так не повезет. — Восьмиклассники редко обедали вместе со старшеклассниками, но в редких случаях, когда не удавалось договориться об ином расписании, это случалось. Я была настроена так же скептически, как и он, но мне хотелось подбодрить его. По мере того как приближался конец школы, мы по очереди впадали в уныние из-за наших обстоятельств. Сегодня, похоже, была моя очередь поддержать его.
— Все могло быть хуже. Я могла бы отправиться в школу-интернат, или твои родители могли бы перевести тебя в государственную школу. — Я бросила на него ободряющий взгляд. Когда он лишь нахмурился в ответ, я подняла свою длинную деревянную кисть и мазнула белой краской по кончику его носа. В течение мгновения мы оба смотрели друг на друга, ошеломленные тем, что я сделала. Прервав транс, я разразилась смехом, удвоив темп хихиканья.
Нико наконец сдался, его лицо расплылось в широкой ухмылке. — Ты думаешь, что ты очень смешная, не так ли?
— О, я знаю, что я смешная.
— Если ты так забавляешься собой, то можешь с честью убрать свой маленький беспорядок. — Покачав головой, он взял меня за запястье и потянул в конец комнаты. Другие студенты продолжали рисовать, не обращая внимания на наши выходки, а наш учитель был поглощен оценкой экзаменов в передней части комнаты.
Я подошла к большой раковине, но устройство для выдачи бумажных полотенец было пустым. — Давай я возьму новую пачку полотенец.
Нико последовал за мной в большую кладовую, наполненную огромным количеством художественных принадлежностей. Мы оба просканировали полки в маленькой комнате в поисках бумажных принадлежностей.
— Вот, — сказала я, указывая на картонную коробку на одной из верхних полок.
Нико подошел ближе, его взгляд упал с полки вниз, туда, где стояла я. Мягкость, которую я придала его чертам с помощью своей попытки беззаботности, исчезла, и его кобальтовые глаза потемнели от решимости. Его тело прижалось к моему, и я почувствовала, как жар его тела касается меня, искушая меня. Наши взгляды не отрывались друг от друга, и у меня голова шла кругом от нервного предвкушения.
Он собирался поцеловать меня прямо там, в кладовке для художественных принадлежностей.
Но было неважно, где мы находимся. Я так сильно хотела этого поцелуя, что мы могли быть хоть в уборной, мне было все равно. Мое сердце выбивало неровный ритм в горле. Мои руки вдруг стали горячими и потными, я не знала, что делать. В то время как его взгляд не отрывался от моих широко раскрытых глаз, мой все время перемещался на его полные губы.
Казалось, что прошла целая вечность, хотя на самом деле его медленное движение вниз, чтобы сблизить наши губы, длилось всего несколько секунд. И вот, наконец, наступил момент, который я представляла себе миллион раз. Его теплые губы мягко прижались к моим. Это была наша единственная точка соприкосновения, но это единственное прикосновение наэлектризовало все мое тело. Мои глаза закрылись, никто из нас не двигался, оба потерялись в ощущениях нашего первого поцелуя. Не было ни языка, ни движений, только простое прикосновение, но оно заставило мое сердце разгореться от любви.