Кукла не знала, как называется то чувство, что она видела в его глазах каждый раз, когда их взгляды пересекались. Неважно, играл ли он с ней, кормил ее или бил ногами в грязных ботинках по холодному и твердому лицу – чувство в его глазах всегда было одно и то же. И она сделала бы что угодно, чтобы хоть на миг увидеть его снова.
Поэтому сейчас она будет отдыхать, набираться сил. А потом уйдет, да, прямо через этот пролом в стене. Может быть, где-то там ее ждет мохнатый пятиногий уродец. Может быть, где-то там ее ждет Хозяин. Да, наверное, его просто нужно снова найти.
Впрочем, еще одна мысль смутно будоражила ее чувства.
Мысль дерзкая, кощунственная, но ужасно притягательная.
Она ведь может двигаться. Она может мыслить. Она почти научилась быть самостоятельной. Что если ей самой стать хозяином? Хотя бы пятиногого, или другой куклы, как та, из красивого, чистого дома?
Может быть, ради этого тоже стоит убивать?
Мимо мелькали белые халаты, синие халаты, зеленые халаты - быстро и беспорядочно. Ей не было до них дела, как и им до нее. Раньше ее боялись, сторонились, оглядывались, проходя мимо, но как-то постепенно перестали, переведя в разряд скучной достопримечательности, местной городской легенды. Ее жутковатый вид и история, постепенно обраставшая все новыми кровавыми подробностями, идеально подходили для обсуждения в курилке или запугивания новичков, но по-настоящему ее давно никто не боялся. Иначе бы они наверняка заметили одну маленькую деталь.
Ее глаза. Они были сфокусированы на лампе. Зрачки постепенно начинали реагировать на свет. Что-то важное приближалось. Кто-то важный. Возможно, даже более важный, чем сам Хозяин, пускай такое и почти невозможно было представить.
Лампа мигнула, а вслед за ней волнами замигали другие. На пару секунд неестественно исказились цвета, пронесся поток не то воздуха, не то звука – тихий, прерывистый вздох.
Никому не было до нее дела, иначе бы они услышали слова, тихо сказанные сухим, хриплым, механическим голосом, словно из радио, уловившего далекий сигнал:
- Это...только начало.
Глава 3. Нисхождение
Мальчик сидит на коленях перед телевизором.
Его руки расслабленно висят вдоль туловища, а голова чуть наклонена набок. Он не двигается. Давно не двигается. Движутся лишь его губы. Они что-то беспрерывно шепчут, но никто во всем мире не разобрал бы в этом шепоте слов.
Мальчик сидит перед телевизором.
На экране вместо картинки - лишь черно-белые статические помехи. Белый шум въедается в мозг. Просидев так всего пару часов, можно забыть о том, что где-то за пределами экрана есть мир, который мы привыкли называть реальным. Мальчик же просидел здесь дольше. Гораздо дольше.
Он сидит перед телевизором, и никто его не беспокоит.
У него нет родителей, нет друзей, нет домашних животных. Некому вырвать его из черно-белой, пересыпающейся тюрьмы. Никто больше не придет к нему, не заговорит, не попытается выключить экран. Некоторые пытались. Теперь они все мертвы.
Мальчик сидит перед телевизором, и его руки по локоть в крови.
Тряска, наконец, заканчивается. Дверь машины открывается и меня вытаскивают наружу, как мешок с мусором. Больница. Все белое и блестит. Неприятно. Люди в белых халатах и масках, закрывающих напряженные лица. Они боятся, потому что думают, будто знают, кто я. Смешно.
Пробую на вкус засохшие капли крови из разбитого носа. Все еще немного оглушен, но кое-что уже понимаю. Я знаю, что со мной будет здесь. Жизнь растения, без мыслей и чувств. Сил сопротивляться нет. Я не жалею о своих деяниях. Жалею лишь о том, что подвел Ее.
Шприц. Укол. Крик. Мой крик. Имя, ставшее таким родным и ненавистным. Слеза. Первая за долгое время горячая слеза, как капля кислоты на щеке. Я закрываю глаза, и перед внутренним взором мелькают обрывки воспоминаний о предшествующих днях. Горько-сладких, царапающих мне горло воспоминаний – воспоминаний о начале конца.
***
Грязно. В моем подвале ужасно грязно. Надо бы прибраться, но...
Я не смею.
Руки дрожат, когда я подношу ему сегодняшнюю пищу. О, он прекрасен.
Режущий, властный голос:
- Отпусти меня.
Вжимаю голову в плечи. Собираю волю в кулак:
- Нет...ты же знаешь - я не могу. Проси чего угодно, но не этого. Не сейчас.
- Хочу есть.
- Да...да, конечно.
Кормлю его. Он даже ест прекрасно. Божественно.
- Расскажи мне...расскажи больше... - мой голос дрожит от благоговения.
- Ты жаждешь встречи со своим братом? – его хищные, неземной красоты глаза будто пронзают меня насквозь. – На что же ты готов ради этого?