***
Жжение собственной крови в сосудах вернулось, принеся с собой адскую ломоту во всех мускулах сразу. Она больше не говорит со мной. Неужели она меня оставила?
- Сопротивление бесполезно! Выходить с поднятыми руками!
Бесполезно. Все бесполезно. Вся жизнь - и даже больше - псу под хвост.
- Нам известны ваше имя, номер паспорта и визуальные приметы!
Лица, лица, лица перед глазами...лишенные глаз и языков, они тянут ко мне руки, они кричат, кричат, кричат...
- Вам не уйти от преследования!
Я больше не могу. Остается только надеяться, что это часть Ее плана. Я полагаюсь на Нее. Я выхожу.
- Не стрелять! Брать живьем!
Кто-то жмет на спусковой крючок вопреки приказу. Горячий, острый удар в бедро. Падаю.
Ко мне сбегается полиция. Собрав волю в кулак, улыбаюсь. Я верю, что в конечном счете исполню Ее план безупречно.
***
Первым, что ощутил Каин, когда очнулся, был холод. Казалось, его усадили на лед, но разлепив веки, он увидел под собой привинченный к полу металлический стул. Руки дернулись вперед, но лишь тихо звякнули защелкнутыми за спиной наручниками, такими же холодными, как и все в этой комнате. Единственным, казалось, горячим объектом была его правая нога. Она пылала так же сильно, как обжигал холод металла.
Спереди послышался смиренный вздох. В комнате Каин был не один.
Перед ним на строгом металлическом столе лежали стопки каких-то бумаг, а по другую его сторону сидел немолодой, судя по седине и большим залысинам, мужчина в очках. Сидел он на самом краю своего стула, будто ненадолго занял чужое место без спроса. Он брал бумаги в руки по одной и тщательно изучал, то и дело поправляя грозившие слететь с кончика носа очки, подписывал, а затем со вздохом аккуратно укладывал в одну из стопок. Каин презрительно усмехнулся.
- Очнулись, молодой человек? – немного гнусаво спросил незнакомец, укоризненно скосив глаза на своего пленника. – Это же надо, девяносто три человека, вот так запросто, было - и нету больше, а?
Девяносто три? Так мало?
Каин решил не отвечать ни настоящим следователям, ни тем более всяким офисным крысам, и снова закрыл глаза.
Судя по звуку, крыс придвинулся ближе и задумчиво щелкнул ручкой.
- Молчим, да? Я так и думал, молодой человек, так и думал. По вам сразу видно, что вы из убийц идейных. То бишь, есть у вас некая идея, которая для вас оправдывает любые жертвы, сводит на нет любое наказание. Можно вас запереть, можно пытать, можно казнить, но для вас это все – допустимый сопутствующий ущерб. Верно я говорю, а?
Каин не ответил. Его не волновала эта нудятина.
- Верно, - кивнул незнакомец и придвинулся еще ближе. – Вот я и думаю, что с идеей вашей вас следует разлучить.
Каин поднял голову и взглянул прямо в слезящиеся водянистые глаза полицейского. Прочитать по ним не получилось ровным счетом ничего. Тот улыбнулся одними губами и с громким хрустом в больных коленях поднялся со своего места.
- Вот, ежели мы, скажем, оформим вас в дурдом, как это раньше говорили, а? Как буйного и опасного. Чтобы вас, молодой человек, накачали такими препаратами, что вы имя свое забудете, не то, что какую-то там идею…
Руки Каина дернулись сильнее. Он почувствовал, как набухают вены, наполняющиеся застоявшейся кислой кровью. Следователь – теперь в этом не было сомнений – не спуская с Каина довольно сощуренных глаз, снял с пояса рацию и что-то нажал на ней.
- Никитич, слышишь? Организуй-ка нам санитаров. Задержанный буянит, головой об стол бьется. Боюсь, не удержу… Спасибо.
- С-сука, - прошипел Каин и дернулся снова.
- А вот мы и заговорили, да? – слащаво улыбнулся следователь. – Только не поможет это. Мы отнимем у вас идею, молодой человек. Она забудется и никогда никем не будет услышана. А теперь – подыграйте мне, а? Чего вам стоит?
Каин скрипнул зубами. Дело принимало скверный оборот. Следователь вздохнул. Взгляд его затуманился.
- Я просто хочу немного порядка, - проговорил он и по-отечески погладил Каина по не слишком чистым русым волосам. – Просто немного порядка на своих улицах. А вы…девяносто три человека, надо же, а…
Неожиданно твердая рука легла Каину на затылок и резко надавила вперед и вниз. Первый удар об стол пришелся на болезненно хрустнувший нос. Второй – на левый висок. Третьего удара Каин уже не почувствовал.
***
Машина. Палата. Шприц. Укол. Мгновения прошедшей жизни перед глазами. Крик. Имя, ставшее таким родным и...ненавистным? Нет...
- Авель!..
Слеза. Первая за долгое время горячая слеза, как капля кислоты на щеке.
- Кто-нибудь знает, что там снаружи произошло?