- Да, брат, - проговорил лысый, уже не прикидываясь веселым. Кровь с рассеченной ударом брови заливала ему левый глаз, но потрясенным он не выглядел. - Расстраиваешь. Мы к тебе со всей душой, а ты что?
Миша дернулся в сторону и лезвие ножа оставило на его шее неглубокий, но обжигающий поцелуй.
- В общем, расклад такой, - лысый стер с лица кровь ладонью и тяжело похлопал ею Мишу по щеке. - Дом мы получим в любом случае. С твоим участием будет проще, но будешь рыпаться - прирежем. Силенок на всех нас у тебя не хватит, связей у тебя тоже нет, а вот у нас - еще как есть. Вся полиция на районе - наша. Знаешь, какие бабки в таких вопросах крутятся? То-то же. Короче, так: два дня тебе на раздумья. Либо принимаешь нашу дружбу, либо начинай копать себе могилу. Дело твое.
***
Дверь равнодушно хлопнула за незваными гостями, оставив Мишу стоять посреди дома в одиночестве. Его колотило, как никогда в жизни, глаза были расширены, а на лбу выступил пот. Не от страха, нет. От злости. От лютой всепоглощающей ненависти, слишком большой, чтобы безболезненно уместиться в человеческом теле.
Миша упал на колени и грохнул кулаком об пол, еще, еще и еще. Ему инстинктивно казалось, что боль в разодранных о доски костяшках заглушит ту боль, что поселилась в его сердце много лет назад, и теперь усилилась многократно. Напрасная надежда.
Отдать дом? Черта с два. Но что же в таком случае делать?
Миша не знал. Миша был один. Один в пустом и темном доме, один в пустом и темном мире. Стаи потревоженных пылинок меланхолично кружились в ржавых лучах света, с трудом пробивавшихся сквозь грязное оконное стекло. Нежное весеннее солнце попыталось дотянуться до одинокого мальчика, погладить его по голове, утешить, но быстро бросило эту затею и устремилось в самую вышину небес. Там, снаружи, кажется, приближался полдень.
Внутри же явственно приближался конец.
***
Миша брел вперед, не разбирая дороги и пошатываясь, как пьяный. Его голова безвольно свесилась вниз и вбок. Под ногами мелькали, сливаясь в единую массу, корни деревьев и палые листья. Миша не помнил, откуда и куда он идет. Не помнил, как оказался в этом лесу. Не помнил, что делал или собирался делать в этом месте. Все это не имело никакого значения. Где-то глубоко внутри у него ворочалось что-то тяжелое, гнилое и бескрайнее, как желтовато-бурая масса под его ногами.
- Бедный мой мальчик. Одинокий. Потерянный.
Миша остановился и с трудом приподнял голову. В нескольких шагах перед ним стояла девушка в грубой на вид тунике. Струящиеся черные волосы мягко обрамляли ровный и строгий овал ее лица с пикантной восточной жилкой. Его можно было бы назвать красивым, если бы не болезненная восковая бледность. Уголок ее тонких губ был чуть приподнят в едва заметной полуулыбке.
- Мы...мы... - Миша никак не мог выдавить из себя цельную фразу.
- Знакомы? - подсказала девушка. - О, да. Каждый раз я узнаю твое сердце из миллионов. Ведь есть только один человек, у которого оно способно вместить столько ненависти. А вот ты, похоже, снова меня забыл, правда?
Миша снова пошатнулся, едва удержавшись на ногах, и не ответил.
- Ты вспомнишь, - пообещала знакомая незнакомка. - Вспомнишь свое имя. Вспомнишь, чья кровь обагряет твои руки. Вспомнишь, кого и почему на самом деле ненавидишь. Обязательно вспомнишь.
- Кто ты? - Миша сощурился, напрягая память.
- Никогда, - последовал ответ.
- Это...не то... - Миша сглотнул колючий ком в горле. - Не то, что я спрашивал.
- Ошибаешься, - на лице девушки не дрогнул ни мускул. - Это и есть ответ. Может быть, на тот вопрос, что ты задал, а может и на какой-то другой...но всему свое время. И сейчас настало время для небольшого подарка. В честь нашей новой встречи. Это ведь так принято у людей?
- Мне ничего не нужно, - проговорил Миша. Почти твердо. Почти без запинки.
- В твоем сердце я слышу другое, - девушка протянула руку в его сторону. - Ты ведь тоже слышишь его песню? Этот прекрасный металлический звон. Слушай. То, чего ты так сильно жаждешь, ждет своего часа в тебе самом.
Миша криво и невесело усмехнулся. Слушать сердце? Искать внутри самого себя? Тупое клише. Работает только с диснеевскими принцессами.
- Можешь мне не верить, но очень скоро ты поймешь. Я имею в виду ровно то, что говорю. Слушай. Просто слушай…
Корни, листья, девушка - все вдруг закружилось в чудовищном водовороте, стремительно отдаляясь от Миши куда-то в другую реальность. Миша сидел на полу, привалившись спиной к деревянной стене. Он вскинул голову и заморгал, хватая ртом пыльный воздух. Прежде чем пустой темный дом сложился в его глазах в стройную картинку, где-то бесконечно глубоко внутри его головы слабым ветерком надежды прозвучало: