Лоскуты на накидках странных захватчиков затрепетали в едином порыве. Каин сощурился, вглядываясь в ближайшего из них. Фантасмагорическое зрелище. Только теперь он разглядел их "накидки" как следует. То, что он поначалу принял за лоскуты...
Это были перья. Перья на огромных, обернутых вокруг тела крыльях.
Между тем, фигура в центре шатко поднялась, опираясь на плечи державших ее чудовищ. У этой фигуры тоже были крылья и, кажется, больше одной пары. С такого расстояния трудно было сказать наверняка, но Каину показалось, что она оглядывается в смятении.
- Говори, Адонай! - резко каркнул кто-то из толпы.
- Повелевай нами мудро! - поддержало его ближайшее к Каину существо, и по толпе быстрой, холодной волной прокатился недобрый, щелкающе-свистящий смех.
Фигура в центре поднесла к лицу руки, и Каин заметил на них наручники. Во вновь наступившей тишине он услышал издаваемое ею сдавленное бормотание, постепенно становившееся громче. Через несколько секунд ему даже удалось разобрать слова:
- ...не страшно, не страшно, мне не страшно, совсем не страшно, совсем...раньше я не верил всем сердцем и много боялся, но теперь я верю и мне больше не страшно, не страшно...
Нога говорившего соскользнула с чужого плеча, и он едва не упал, но тут же снова был возвращен в вертикальное положение.
- Услышьте меня, люди! - в его надрывном голосе явно было слышно отчаяние. - Я - ваш повелитель, ваш спаситель и благодетель! И я хочу, очень хочу быть к вам жестоким, но я должен...должен быть милосердным. Здесь и сейчас закончится эпоха плачущего бога. Здесь и сейчас вы, люди, станете полноправными хозяевами мира. И новым богом для вас стану я – Рагуил!
- Расправь крылья! - выкрикнул кто-то из толпы.
Каину показалось, что Рагуил застонал. Его крылья шевельнулись, будто против его воли. Солнечный свет померк - единственным ярким пятном оставалась фигура в центре площади, и она быстро становилась ярче, ярче...
Инстинктивный порыв бросил Каина на землю, заставив зажмуриться и закрыть глаза руками. И в этот момент Рагуил расправил крылья.
Свет тысячи солнц затопил весь город, проникая в каждый угол, ослепляя, выжигая на своем пути тени. Даже с закрытыми глазами Каин чувствовал его силу. Толпа взорвалась щелкающим хохотом крылатых тварей, человеческими криками боли, визгом, хлопаньем крыльев и...чавканьем?
Прошло несколько минут, прежде чем Каин решился оторвать лицо от ладоней. Парк и площадь снова были освещены естественным солнечным светом, но теперь он уже не казался таким уж ярким. Кукла стояла поодаль, чуть склонив голову набок, не шевельнув и пальцем с момента их остановки. А твари на площади...
Они пожирали людей. Насколько Каин мог видеть, в живых не осталось ни одного пленника. Чудовища разрывали на них одежду и вгрызались в плоть, обмениваясь щелкающими смешками между укусами. Всюду, насколько хватало глаз мельтешили светло-серые перья, покрытые алыми брызгами. По асфальту побежали чудовищно веселые кровавые ручейки. К горлу Каина снова подкатила тошнота. Даже ему стало не по себе от этого зрелища. Не отдавая себе отчета, он попятился от залитой кровью площади в сторону куклы, казавшейся ему в тот момент единственным шансом спастись.
- Уведи меня отсюда, - проговорил он, едва справляясь с дрожью в голосе, когда наконец нашарил вслепую ее липкую руку. - Уведи меня домой.
В тот момент он даже не подумал объяснить ей, где находится его дом. Но в этом не было и нужды - холодные пальцы куклы сомкнулись на его руке, и она повела его прочь. Прочь от мгновенно заглушенных будто бы слоем пыли звуков кровавого пиршества, по длинному пустырю, в сторону далеких бесформенных развалин.
***
Воплощения Асмодея шагали по пустому больничному коридору. Старшее с удивлением разглядывало на ходу собственные руки, сжимая и разжимая кулаки. Младшее, сжав губы, сосредоточенно смотрело себе под ноги, но вряд ли его интересовал безликий светлый паркет. За ними на почтительном расстоянии следовал Игорь Гукин. Разумеется, он был благодарен своим спасителям, но инстинкт самосохранения в нем брал верх над благодарностью.
Никогда не знаешь, чего ожидать от человека, покрытого чьей-то засохшей кровью. Особенно, если он способен голыми руками выломать замок из крепкой деревянной двери.
Большинство других палат не запирались на ключ и очевидно пустовали уже некоторое время. Никого не было также и на посту, и в сестринской. На полу посреди коридора валялся будто бы брошенный в спешке белый халат. Игорь сглотнул.