- Почему взял эту бутылку? – усмехнулось старшее воплощение.
- Я думал… - Игорь вновь сглотнул. – Я думал, что вы против мародерства. Что вы…что вы…
- Хорошие? – подсказало младшее. – Это абстрактное понятие, оно неприменимо к реальной жизни. Что до твоих вопросов…
Максим развернулся и оказался нос к носу с Игорем. От него пахло потом, металлом и дешевым вином.
- Ты попросил о помощи, когда нуждался в ней, - произнес он и положил тяжелую руку Игорю на плечо. – Это поступок сильного человека. И сделал ты это не ради своего блага, а ради блага своей дочери. Это мотив сильного человека. Присвоение же того, что уже никому не принадлежит, я не осуждаю. Но те люди нацелили на нас оружие, при том, что мы им не угрожали и не препятствовали. Они сделали это только потому, что упивались властью, которую это оружие им и давало. Такой поступок выдает слабость. Ту самую слабость, от которой я хочу очистить мир. Подумай над этим…Игорь.
***
- Здесь? – отрывисто каркнул один из нескольких ангелов.
- Судя по всему, - кивнул Авель. – По крайней мере, мне не удалось найти поблизости места с худшей репутацией, так что, если Осквернитель действительно проснулся, скорее всего это произошло здесь.
- Иди, - второй ангел толкнул Авеля в направлении двери в ближайший подъезд. – Мы остаемся. Никто не войдет и не выйдет, пока скверна не будет вычищена.
- Да, - едва заметно поклонился Авель уже на ходу. – Я все сделаю.
Застарелый запах мочи и гари ударил в ноздри у самого входа – Авель закашлялся и прикрыл лицо рукавом в безнадежной попытке хоть немного очистить вдыхаемый воздух.
По мере продвижения вверх по лестнице к этой вони постепенно примешивался тошнотворно сладкий запах гнили. Один из его источников обнаружился уже на втором этаже. Грязная, мешковатая одежда. Засохшая пена в уголках рта. На лице следов гниения не видно, но в глазницах уже копошатся белые, жирные черви.
На третьем – еще несколько. Дверь в одну из квартир была открыта, и тела лежали вповалку прямо в коридоре. Некоторые еще держали в руках шприцы. Авель склонился над одним из них и с сожалением покачал головой. Несмотря на ряд черных синяков под закатанным по локоть рукавом, вены на руке проступали достаточно четко. Этот человек не был наркоманом. Еще совсем недавно не был. Должно быть, до тех пор, пока его не заманил в этот обгорелый гадючник зов Осквернителя.
Вдруг одно из тел шевельнулось и застонало. Авель бросился было к нему, но замер в метре от несчастного.
Тот, скользнув по-рыбьи пустым взглядом по нарушителю своего химического блаженного ада, заметил недалеко от себя кое-что значительно более важное. Там из руки его мертвого товарища торчал шприц. А в шприце еще оставалось немного мутно-желтой жижи, о происхождении и составе которой лучше не задумываться.
Полутруп отлип от стены, завалился на бок и медленно, на локтях пополз к своей цели. К горлу Авеля подкатила волна желчи, но он сглотнул ее – очистить рот и горло от вкуса собственной рвоты ему было бы нечем. Полутруп меж тем дополз до вожделенного шприца, дрожащими руками выдернул его из плоти товарища и, старательно приметившись, вогнал в свою. На секунду его глаза закатились, а затем вновь обратились на внезапного вторженца. Его рот растянулся в ухмылке, пустив по подбородку ниточку слюны, а рука опустилась в область паха, потирая там некую область, еще не успевшую утратить чувствительность.
Авеля замутило с удвоенной силой. Прикрывая рот рукой и из последних сил сдерживая рвотные позывы, он заспешил к выходу из проклятой квартиры.
И там его уже ждали.
Авель не узнал его. Никто бы не узнал. Пустые глазницы, остатки обугленной до черноты плоти на костях и резко выделяющиеся на черном фоне белые зубы, обнаженные из-за отсутствия губ, словно в диком оскале. Когда-то это было ребенком, судя по росту и пропорциям.
Авель замер, не зная, чего ожидать, но обгоревший детский скелет просто неподвижно стоял в проходе и скалился на него.
- Ты…
Авель попытался представить, какую боль испытал этот ребенок в последние минуты жизни. Как покрывалась волдырями и слезала его кожа, как лопнули от жара пламени и вытекли глаза… Его согнуло пополам и обильно вырвало на покрытый сажей и еще чем-то липким пол. Только пару минут спустя он сумел отдышаться и вновь обратиться к преградившему ему путь существу:
- Ты…ты меня понимаешь?
Несколько секунд прошли в полной тишине, не считая тихих хлюпающих звуков с той стороны, где Авель оставил наркомана (оглянуться, чтобы выяснить их природу, он себя заставить не мог). Затем обугленный скелет медленно кивнул головой.
- Он где-то здесь, да? – Авель сглотнул вновь подступившую к горлу желчь. – Осквернитель. Я ищу Осквернителя.