Каин потянулся левой рукой к карману и дернулся как от удара током. Письмо! Совсем забылось во время резни. Неудивительно. Но прочитать определенно стоило, и как можно скорее. Каин наощупь достал бумагу из кармана и заморгал, силясь разглядеть узкие, немного неровные буквы за пульсирующей красной пеленой.
- …повезло мне, - донесся как сквозь воду голос Гордея, наматывавшего остатки бинта на шею Максиму. – Крупные сосуды вроде не задеты. Спиртом бы только прижечь на всякий…
«Милый брат, - сумел наконец разобрать Каин. – Я столько всего должен тебе рассказать, что устный разговор затянулся бы на долгие часы, и даже тогда ты мог бы не до конца мне поверить. Здесь же я скажу тебе только главное.
Я знаю, ты никогда меня не простишь, знаю, что в прощении вовсе нет смысла, но я до самой смерти не перестану молить тебя о нем. Я совершил множество ужасных вещей – и до встречи с тобой, и после. И, что хуже всего, я должен совершить еще как минимум несколько.
Я знаю, что прошу слишком многого, но пожалуйста, дай мне шанс, и я положу свою жизнь за то, чтобы все исправить.
PS: Я знаю, что слова Тиамат глубоко пустили корни в твоей голове. Каждое ее слово – правда. И именно поэтому ни одному ее слову верить нельзя».
Порыв холодного ветра вырвал письмо из ослабшей руки Каина.
Авель. Тот, кто пахнет осенью и кровью. Тот, в чьих холодных глазах застыла вечная печальная улыбка. Безумец. Убийца. Каннибал. Как можно было отпустить его одного в поселение?!
«…я совершил множество ужасных вещей и должен совершить еще несколько…»
- Так вот, что значит выражение «на тебе лица нет», - Максим с усмешкой вновь стукнул Каина кулаком в плечо. – Не боись, сейчас отдышимся – и пойдем добивать Рагуила.
- Рагуила? – Каин поднял на демона потерянный взгляд. – Я же его…
- Убил? – Гордей фыркнул и хрустнул запястьем. – Не похоже. Он – якорь, удерживающий небесное воинство в этом мире. И если ангелы еще здесь, значит якорь не уничтожен…да что с тобой?!
- Содраны костяшки, порезаны пальцы, - не глядя на Каина, констатировал Игорь. – Из смертельного только лучевая болезнь, насколько я вижу. Может быть, шок от сенсорной перегрузки, но если наш друг в настроении читать, то физически шок не очень сильный. Не сильнее, чем психический шок от прочитанного.
- И что же такого было в этой бумаге? – сощурился Максим.
- Авель… - правая рука Каина конвульсивно сжала рукоять Сердца. – Его нужно остановить.
- Почему? – Гордей угрожающе шагнул к Каину. – Что он задумал?
- Я… - Каин опустил расширенные глаза. – Я не знаю.
- Он знает что-то о брате, - по-прежнему равнодушно констатировал Игорь. – Что-то такое, чего не знаем мы.
Максим рывком поднялся на ноги, за грудки оторвал Каина от бетонного блока и сдавленно прорычал:
- Говори!
- Это он, - у Каина не было ни сил, ни желания сопротивляться. – Он впустил в наш мир ангелов, и… - он повернул голову и встретился взглядом с Игорем. – Это он убил твою дочь.
На несколько секунд над улицей повисла тишина. Затем Максим с рычащим вздохом отпустил Каина, и тот осел на колени.
- Вот оно как… - Игорь тоже вздохнул. Его и так несвежее лицо будто осунулось и постарело еще больше. – Так просто и логично. В самом деле.
- Порвать бы тебя надвое, начиная с яиц, - покрытые кровью кулаки Гордея заметно тряслись от напряжения. – Но судя по реакции, на сообщника ты не тянешь. Разве что на идиота.
- Его надо остановить, - повторил Каин и с трудом поднялся, используя Сердце как опору. – Пойдемте. Сейчас же.
- Идите, - Игорь слабо махнул рукой. – Мне…мне нужно все обдумать.
- Да, - кивнул Максим, не поворачиваясь к Каину. – Пойдем. И если в поселении с кого хоть волос упал…
Заканчивать фразу не было нужды. Ветер пронес мимо спутников горсть сухих листьев. Казавшаяся вечной осень плавно подходила к своему завершению.
***
Воплощения Асмодея молча шагали прямо по подмерзшей грязи проселочной дороги, оставляя мелкие сетки трещин на тончайшем слое льда. Каин едва поспевал за ними. Его сильно мутило. Отчасти – еще после боя с Рагуилом. Отчасти – от кристально ясного предчувствия беды.
Окрестности поселения изменились почти до неузнаваемости. Трава, еще совсем недавно зеленая, пожухла, листья на деревьях почти полностью покрылись болезненной желтизной и предсмертным румянцем, а назойливых насекомых не было видно вовсе. Даже само солнце сменило летний жар на едва греющую, странно знакомую печальную улыбку. Окружавшая поселение осень наконец прорвала периметр. Плохой знак. Очень плохой.