– Что?
– Что вам нечего есть.
– Да мы объелись! У меня даже живот болит.
– Ладно. Сварю сосиски с пюре, как Мэгги любит.
– Хорошо.
– Иди к сестре и спроси у папы, будет он есть или нет.
Глава 7
– Привет, а где Мерседес?
– Дома, ее кладут на сохранение до конца срока. Трудная беременность.
– На все время? Это же почти восемь месяцев!
– Да, долго. Повезло, что теща ее навещает, я успеваю работать в клинике.
– Можно тебя спросить?
– Конечно!
– Почему мама умерла?
Хуан начал объяснять то одно, то другое, говорить какие-то слова – как будто выдумывал их на ходу.
– Я ничего не поняла. Переведи-ка мне все это с медицинского на человеческий.
– Я не знаю, как иначе объяснить.
– Ну, когда тебе нужно родственникам в приемном покое что-нибудь сказать, как ты говоришь?
– То пациенты, а ты моя племянница – это разные вещи. Давай-ка поконкретнее, Фьоре. Что ты хочешь узнать?
– Почему мама умерла? Как это произошло? Как случилось, что она была здорова, а потом раз, и умерла.
– Попробую объяснить. Сначала у мамы было такое состояние, само по себе оно не смертельное, но потом начались осложнения из-за ряда факторов, сочетание которых…
– Ага. Ясно, спасибо.
Я задумалась вот о чем: мама всегда знала, что мы всё понимаем. Умела объяснить что-нибудь доступными словами. Например, мы где-нибудь идем, а она говорит: «это такое-то место». Папа ее одергивал, мол, они тебя не поймут, маленькие еще. А она отвечала: «Поймут. Не сразу, но однажды они вспомнят и поймут».
Я понимала все больше и больше, и благодаря маминой вере в меня помнила, что всему свое время.
Из-за стенки слышу, как папа тихонько плачет. Со стороны может показаться, что он поет – у него протяжный ритмичный плач. Подышит немного и опять плачет.
– Пап, ты как? – спрашиваю из-за двери.
– …
– Можно?
– …
– Спокойной ночи, пап. Отдыхай.
В голове крутится один вопрос: если бы умер папа, а не мама, было бы так же?
Я поняла, что больше недели не выходила из дома. Только трусы сменила разок. Не разговаривала ни с кем, кроме домашних. Даже не знаю, как разговаривать с людьми. Бесит, что они ведут себя как ни в чем не бывало, что живут дальше. Бесит, что они счастливы. И шум бесит. У меня внутри все кричит, а если еще и снаружи шум, я просто оглохну.
Андреа прощается:
– Я пошла, Фьоре.
– Пока, Андреа.
– Завтра я приду попозже. Приготовишь Мэгги завтрак?
– Да.
– Я предупрежу Нильду.
– Договорились.
– Люблю тебя. Отдыхай.
Недавно приходила Айелен, принесла свои конспекты, чтобы я переписала, купила мне справочники и тетради. Я все переписала, не говоря ни слова. Айелен ужасно молчаливая, так что и она не проронила ни словечка, пока я переписывала.
Когда я заканчивала, она спросила:
– А что твои подружки?
– Не знаю, мы сегодня не разговаривали.
– Ясно. Хочешь, я передам им привет?
– Нет, не надо.
И мы опять замолчали.
– Твоя подруга останется на ужин? – спросила бабушка.
– Нет, спасибо, я уже ухожу, – ответила Айелен.
И ушла.
Я так и не поблагодарила ее – забыла.
– Бабушка, папа уже три дня не выходит из спальни.
– А чего же ты все это время молчала, Фьоре?
– Не знаю… Думала, ты заметишь.
– И то правда. Пойду спрошу, не нужно ли ему чего. Отведи Мэгги в комнату и побудь там с ней недолго.
Позвонил дедушка Уго.
– Фьоре, бабушка Люсия совсем плоха. Позвони ей, пожалуйста.
– Ну да, плоха, как же.
– Я не шучу, Фьоре. Ей сейчас очень тяжело. Ты должна понимать, твоя мама – это ее дочь, а нет горя сильнее, чем потерять своего ребенка.
«Нет горя сильнее», – так он сказал.
Мама всегда обо мне заботилась.
Обнимала меня и давала советы.
Все время целовала.
Трепала мои волосы.
Отдавала мне свое мороженое.
Разрешала спать в своей постели.
Массировала мне стопы.
Вдыхала мой запах.
Обнимала меня крепко-крепко.
Носила меня на руках, пока мне не стукнуло семь.
Давала красить ногти своими лаками.
Вообще разрешала красить ногти.
Горланила со мной разные песни.
Брала меня за руку, когда мы переходили дорогу, хотя мы с ней уже были одного роста.
Отвозила меня на дни рождения, даже если ехать было далеко и в воскресенье.
«Нет горя сильнее», – сказал дедушка.
Глава 8
С тех пор как мама умерла, дома стало тихо. Мама постоянно слушала музыку; что бы она ни делала, – работала ли, принимала душ, собиралась на пробежку, занималась йогой, – у нее на все был отдельный плейлист, а поскольку работала она из дома, в квартире все время фоном играла музыка.