Никола отмахнулся.
Внизу Адам и Игнат оплетали прутьями стога, не подозревая, как близко от них ружье Юрая, с лежащим на спуске пальцем.
Через час, около одиннадцати, в сетке моросящего дождя показался Данила Ясинко. Он шел, опираясь о топор, с мешком, перекинутым через плечо, — видимо провиант для Шугая.
Никола наблюдал за ним в бинокль. Ясинко подошел к стогам, обменялся несколькими фразами с Адамом и Игнатом, и все вместе, взяв топоры, направились к лесу.
Никола встал, чтобы выйти им навстречу.
Юрай вскочил.
— Никола, не ходи!
— Отвяжись, Юра.
— Не ходи, Никола… — Голос Юрая звучал умоляюще.
— Дуришь, Юрай. Ведь у нас ружья.
Никола пошел. Юрай за ним по пятам. Они спустились на опушку возле делянки. Их разделяло теперь шагов пятьдесят.
У Адама Хрепты бешено колотилось сердце.
Две группы встретились. Никола пожал руку Ясинко и Сопко, на Адама не обратил внимания. У Адама вдруг встала в памяти вчерашняя сцена в садике у корчмы: на столе обнаженный отец со вскрытым животом, вокруг господа, а на заборе он, потрясающий кулаками, стаскиваемый жандармами…
Никола разговаривает с Ясинко, Юрай стоит в стороне с ружьем наготове, не спускает глаз с трех пришельцев, с их топоров, следит за каждым движением.
— Что слышно в деревне?
Ясинко начал рассказывать о вчерашнем приезде господ и высмеивать нового капитана.
— Уйдем отсюда, Никола! — почти закричал Юрай.
Никола поглядел кругом, поднял глаза к небу.
— Ты прав, Юра, скоро пойдет сильный дождь, надо убираться под дерево.
Они направились в лес. Первым — Никола, за ним Ясинко, Сопко и Адам, последним на расстоянии четырех шагов — Юрай с ружьем наготове.
Ясинко обернулся, оглядел шествие и усмехнулся, взглянув на угрюмого Юрая.
— Ведешь нас, как жандарм с ружьем, а, Юра?
Обернулся и Никола, остановился и весело поглядел на брата. Потом обвел взглядом лица товарищей.
— А этому что здесь надо? — кивнул головой в сторону Адама.
Тот побледнел.
Юрай крепче стиснул ружье и вопрошающе уставился на брата.
— Помогал мне городить стога, так идет за компанию, — отозвался Игнат.
Веселые глаза Николы, его улыбка и чуть заметный кивок ответили Юраю: брось дурить, Юра!
Странная вереница, похожая на шествие пленных, молча тронулась в путь. Завернув по косогору, они вошли в густой орешник и остановились на лужайке.
Все еще моросил мелкий дождь. Товарищи сели. Никола с правого края, за ним полукругом Игнат, Данила, Адам, а с левой стороны, немного в стороне — Юрай. Братья, таким образом, сидели друг против друга.
Кругом был валежник и сухой лист, со стороны никто не мог бы подкрасться без шума. Никола был спокоен. Но Юрай — нет. Его охватило зловещее предчувствие, почти уверенность. Как тогда весной, когда дух леса привел его прямым путем в Зворец, к больному брату. Юрай инстинктивно чуял опасность, она была здесь, рядом, он ощущал ее каждой клеточкой своего тела. И если Никола не сознавал опасности, если он не чувствовал, как насыщен ею воздух, и у него не захватывало дыхание, Юраю приходилось быть осторожным за двоих.
Только бы выдержать! Только бы не сорваться. Когда они уйдут, можно будет отдохнуть. Завтра, послезавтра, всю жизнь. Но не сейчас!
Ясинко и Игнат начали опять распространяться о новом капитане, рассказывали, что думают в Колочаве о его глупых планах. Говорили обо всем, только о Дербаке-Дербачке никто не сказал ни слова. Но Никола, точно ему этого как раз нехватало, вдруг повернулся к Адаму и спросил в упор:
— А жалко тебе батьку, Адам?
Адам струхнул.
— Сам знаешь, что жалко.
Никола долго глядел на него.
— Ну, ничего не поделаешь, — сказал он наконец. И через минуту: — Говорят, ты хочешь жениться, Адам?
— Хочу.
— Приходи, дам подарок на свадьбу.
«Ничего ты мне не дашь», — подумал Адам.
Игнат принес в черепке воды и побрил Николу. Беспокойство Юрая достигло предела. Он ничего не видел, кроме лица брата, с которого под мерными движениями бритвы исчезала пена. Ружье на коленях стало почти живым существом, пальцы остро чувствовали холодное прикосновение курка.
«Пора!.. Сейчас! — говорил себе Игнат, водя бритвой по шее Николы. — Мы, правда, уговорились иначе, но, бог весть, будет ли еще подходящий случай».
Но, покосившись на Юрая, заметив его рысьи глаза и дуло ружья, словно нечаянно наведенное на него, Игнат благоразумно добрил Николу. Намыленное лицо ласково улыбалось Юраю.
«Боже, как бежит время! — думал Адам. — Игнат не посмел. Неужели весь день пройдет впустую?»