Наступил 1096 год. Папа Урбан II, тот самый, который чуть ранее участвовал в обновлении раки с мощами святителя Николая в Бари, объявил о начале Первого Крестового похода против сарацин. Решение принять в нем участие высказали многие западные правители. Тех, кто отправлялся в рискованное предприятие, стали называть крестоносцами.
Богатая и процветающая Венеция не могла остаться в стороне. Хотя можно добавить к эпитетам города — «мудрая Венеция», потому что городские верхи все сделали по-своему. В то время в «плавучем городе» уже был храм, посвященный святителю Николаю. Уважаемые люди перед походом отслужили молебен в этой церкви. Как писал «Аноним», епископ Энрико Контарини обратился к святому с молитвой, дабы «поход и торговля процветали, и чтобы можно было приобрести» его священные останки. Молились святому Николаю Чудотворцу, чтобы уберег от напастей, и вспомнили о его мощах, вывезенных соотечественниками. Похоже, что венецианцы знали, что в Бари попала лишь часть святых реликвий. Кто-то должен был успеть забрать оставшуюся.
И, конечно же, это должны были быть только жители Венеции. Никак не иначе, думали они.
Спустя короткое время отряды венецианцев отправились в сторону Иерусалима через Далмацию и остров Родос. После победоносной стычки с соотечественниками — пизанцами они около 1100 года оказались у берегов Ликии. Епископ Контарини напомнил соратникам и коллегам о том, что где-то тут неподалеку лежит часть мощей святителя Николая. Находясь в нескольких милях от Мир Ликийских, они послали разведку, которая доложила, что город оскудел людьми и провиантом. А в храме вообще службы нет, только раз в месяц, в воскресенье.
Немедленно на берег был высажен десант. Вооруженные крестоносцы, явно не похожие на мирных и добропорядочных христиан, ввалились в храм и увидели, что он пуст. Какие-то странные четыре субъекта продолжали охранять церковь от шальных гостей, не подозревая, что к ним как раз и пришли вооруженные люди с той самой определенной целью.
Сторожа радушно показали разбитый саркофаг и поведали венецианцам уже известную им историю о том, как несколько лет назад барийский отряд забрал часть святых останков.
Естественно, пришлые вояки решили проверить слова охранников. Они перевернули все в храме, обыскали все потаенные углы, но ничего не нашли. Тогда применили испытанный метод — пытки. Для этого выбрали одного из сторожей.
Фламиний Корнер в упомянутой выше книге, вышедшей в XVIII столетии, пишет, как некто, «повернувшись к смотрителю, посоветовал раскрыть то, что тот знал… Он объяснил бедному хранителю, что тот может освободиться от несправедливых мучений, заставляющих его страдать», если расскажет — где святыня.
Сторож не мог сказать все это время ничего. Похоже, он не знал, где находятся мощи святителя Николая. «Вопли несчастного, непомерная жестокость солдат, — пишет Корнер, — вдруг прекратились. Благодарный страж праведного, благочестивого и доброго епископа, не зная, как раскрыть тайну — где находится тело разыскиваемого Святого Никколо, решил показать солдатам мощи двух других Святых, которые хранились в той же Церкви».
Так его моление к истязателям оставить его в покое возымело действие. И, как мы видим, за это он обещал выдать упорным гостям другие мощи святых людей. Так и сделали. У Корнера есть важные подробности: «Вот, — сказал хранитель, показывая ковчег, где находились останки двух святых епископов, предшественников великого Святого Николо… они покоятся в главном алтаре, посвященном святому Иоанну Крестителю… так были найдены два священных тела с надписями: одно — Святого Теодоро Мартире, другое — Святого Никколо Дяди».
Мы видим здесь некоторый временной казус. Похоже, что автор этих строк был убежден, что речь шла о святителе Николае, жившем не в IV, а в VI столетии. Ибо слово «предшественники» вызывает удивление и настораживает. Можно, например, предположить, что речь идет о священномученике Феодоре Мученике (Тироне) и святом Николае Пинарском — дяде, но другого святителя Николая. Путаница, правда, предполагает возможность сделать и другой вывод. Феодор Тирон был замучен в 306 году, был современником святителя Николая, но все-таки был и его предшественником, если принять во внимание год его кончины. А «дядей» святителя можно считать другого епископа Николая — Патарского. Но все равно такие размышления требуют особенного внимания, оставляем возможность делать выводы другим исследователям (например, итальянский ученый Л. Г. Палуде считает относительно святого Феодора, что, возможно, назван священномученик Феодор, участник Второго Никейского собора 787 года).
Венецианские крестоносцы удовлетворились предложением сторожа выдать им мощи этих двух святых. То было историческое событие, не менее важное для их родного города. Потому что каждый из них знал, что до перенесения мощей апостола Марка покровителем Венеции считался Феодор Тирон.
Откуда мощи Феодора появились в Мирах Ликийских? Мы не знаем. И верим только на слово самому Фламинию Корнеру, указавшему на имя «S. Teodoro Martire» (так в оригинале). Однако все же, скорее, это имя архипастыря, имевшего отношение к епископству Мир Ликийских. По крайней мере, в самой Венеции, в храме Святого Николая в Лидо указано просто и без комментариев — мощи святого Феодора. Точка.
«Аноним» рассказал о том, как были «на алтаре найдены три отдельных и очень хорошо защищенных ящика — останки двух епископов с эпитафиями в отдельных кипарисовых коробах, источающие сладкий аромат: мученик святой Феодор и другой, дядя великого Никколо, великие служители и иерархи этой церкви».
Корнер пересказывает и добавляет: «Оба великие епископы города Миры, о них упоминается в деяниях Святого Никколо. Таким образом, венецианцы, получившие такое приобретение, настолько возрадовались, что священные останки были перенесены в древних кипарисовых гробницах в расположение войск. Начали готовиться к отъезду, но тут некоторые, задержавшись в церкви, вдруг почувствовали необычный и чудесный аромат от алтаря Святого Никколо».
Вот это благоухание как раз и «выдало» реликварий святителя Николая Чудотворца. И может быть — не зря.
«Рассудили практично, — продолжает Корнер, — ведь архиепископ во время главных праздников обычно не проводил торжественную мессу у алтаря Святого Никколо, он ставил временный престол в другом месте, совершал там Жертвоприношение и молился. Прямо вверху над этим как раз находился образ Святого Никколо. Понявшие это быстро поспешили к военному лагерю, чтобы рассказать о благовонии и своих предположениях, которые подарили им новую надежду».
Отряд крестоносцев вновь отправился в храм. И тут произошло главное. По Корнеру: «Отъезд был приостановлен, они поспешно вернулись в Церковь и, воодушевленные, стали разбивать покрытие пола, пока не достигли другого подземного этажа. Удалив некоторые большие камни, которые поддерживали верхний пол, они обнаружили большую массу очень твердого стекла, которое почти невозможно было разбить на куски. А затем, внутри, они нашли еще одну, небольшую твердую оболочку».
Последовательность действий неугомонных венецианцев была такова: для начала они разбили пол алтаря в том сокровенном месте, где когда-то, как они догадались, святитель Николай служил Литургию. И сразу же обнаружили другой слой (как бы сказали современные археологи — новый слой). А в нем — залитую крепкой «бетонной» и в то же время «стеклянной» смесью хранительницу в виде ларца, в которой как раз и лежали мощи святителя. На реликварии была греческая надпись: «здесь почивает великий епископ Николай, славный своими чудесами на земле и на море». Позднее среди останков внутри был обнаружен камень с нацарапанным также греческим текстом: «мироточивые мощи святого смиренного Николая».
Вызывает удивление «стеклянный» саркофаг в Мирах, сделанный так, что его невозможно было разрушить сразу. Похоже на передовые технологии того времени, так и оставшиеся в секрете. Но есть предположения, что это была окаменевшая манна или даже миро, которое продолжало выделяться в малых количествах после нашествия барийцев, и жидкость просто застыла в такой удивительной форме-субстанции.