Еще вопрос: не следует ли из этого, что события со стратилатами произошли до Первого Вселенского собора, то есть до 325 года? Тут же отвечаем: никак невозможно, ибо Аблабий появился при дворе императора и стал укреплять свое положение в Константинополе не ранее 330 года.
И так далее…
Всё же корни несоответствий, повторим, следует искать в авторе текста. Он, возможно, был настолько далек от происходившего на Никейском соборе, что лично не знал о присутствии там Николая либо намеренно исказил этот факт. Если он не знал, то это весьма отдаленный от жизни тогдашней верхушки Церкви человек. Скорее всего, житель города Миры (или Ликии). Не более того. Хотя и местный житель должен был знать о Никейском соборе, а тем более об участии в нем епископа из Мир…
Предполагая такого «странного» автора, мы можем по-другому прочитать текст «Деяния о стратилатах». Автор мог намеренно показать, что император Константин не знал святителя Николая и даже ничего не слышал о нем. Автору было важно возвысить самих стратилатов. Показать их значимость. Для этого он создает историю о прибытии флота в Миры Ликийские и о личном знакомстве военачальников с местным епископом Николаем. И затем, обладая уже таким покровителем и другом, воины заочно знакомят с ним самого государя!
Неплохая история. Но опять же — зачем? Только ради значимости самих воинов? Нет, не только для этого. Автору, повторимся, было важно принизить значение префекта претория Аблабия.
Если бы стратилаты не были знакомы с епископом Мирским лично, то получалось бы, будто он помог им, совершенно их не зная, виртуально. А ведь тогда он еще был жив. Еще не было канонизации и посмертного почитания его как святого. Тогда — как и к кому ехали затем военачальники из Константинополя по наказу императора с дарами и благодарностями? Ведь они, вероятно, не застали святителя в живых. А значит, если бы не было их встречи с ним раньше, то им не было бы что рассказать императору о подвижнике. Так смысл сюжета и замыкается в своей логике. Автору все это нужно было сочинить.
Прибавим к этим размышлениям еще кое-что. В «Деянии о стратилатах» рассказывается о спасении трех приговоренных к казни людей. Там точно так же местный правитель взял взятку для осуждения невинных узников и для вынесения неправедного приговора. И после вмешательства святителя Николая покаялся. Казнь не осуществилась.
Поразительно, но история со стратилатами словно под копирку повторяет этот сюжет. Стратилаты попадают в точно такую же ситуацию. Но уже при дворе императора. Они вспоминают, что подобное уже происходило в Ликии. И взывают в молитвах о помощи. Дальнейшее нам известно. Но не хватает лишь одинаковой концовки этих историй. Если в одном случае взяточник покаялся, открылся Николаю и просил о прощении греха, то в случае с Аблабием — о покаянии ни слова, да и прощения мы не видим. Автор «Деяния о стратилатах» намеренно создает такую параллель с разными концами. Одна история вытекает из другой. Стратилаты автором помещены в Миры для того, чтобы стать живыми свидетелями похожего события и его успешного завершения. Именно зная об этом, они взмолились святителю. А ведь могли бы и не знать. И тогда спасение бы не произошло! Не ради ли этого автор направляет стратилатов в Миры, даже вопреки обычной логике?
Но еще более поразительно то, что мы не находим в тексте «Деяния о стратилатах» особого «нехристианского» поведения префекта претория Аблабия, как бы ни хотел его принизить автор. Напротив, он ведет себя очень даже по-христиански. Ибо увидев во сне святителя, он подчиняется, как и император, его указанию отменить казнь. То есть он не доводит дело до конца во что бы то ни стало, не «отрабатывает» якобы полученные им деньги. Казнь не состоялась.
Это же и отметил в свое время Густав Анрих. В комментариях к одному из публикуемых им греческих текстов он вдруг замечает, что переписчик неожиданно упомянул о кончине префекта Аблабия (обычно так далеко по времени повествование в списках документа не развивалось). И Анрих делает пометку: «Эпизод гибели Аблабия новый… Аблабий не был непослушен указаниям Николая. Фактически Аблабий, после своего смещения, был убит в своем имении в Вифунии по велению Констанция». Анрих датирует в своей книге 1913 года это событие 338 годом. Но сейчас принято считать, что убиение произошло в период большой резни, устроенной противниками Константина в 337 году.
Таковы перипетии истории и ее сложные многоходовые ребусы…
Чтобы определиться еще точнее, поговорим о более реальных фактах. Они касаются как префекта претория и консула 331 года Аблабия, так и самих трех героев истории — стратилатов. Непотиан и Урс известны историкам. Герпилион упоминается только в «Деянии о стратилатах» и поздних пересказах данного документа. Не более. Иные исторические источники о нем молчат.
Начнем со стратилатов.
Непотиан.
Его полное имя — Вирий Непотиан (Virius Nepotianus). Иногда пишут как Непоциан. Точные даты жизни неизвестны. Можно лишь сказать, что родился он в конце III столетия от Рождества Христова, а скончался после 338 года.
Но кое-что можно сказать о его жизни. Причем датировать некоторые события, которые были отмечены в исторических источниках.
Предполагается, будто он был сыном (или внуком) другого Вирия Непотиана, бывшего консулом Римской империи в 301 году. Таким образом, мы имеем трех Непотианов, двух из которых можно различать лишь с приставками «сын» и «внук».
Источником из первой части жизни Непотиана — героя «Деяния о стратилатах» — как раз и становится древний текст, тот самый отрывок из не дошедшего до нас полного Жития святителя Николая Мирликийского. Мы узнаем, что Непотиан-сын, в должности стратилата, где-то после 331 года участвует как военачальник в походе из Константинополя на взбунтовавшихся тайфалов. Вместе с ним — его соратники: Флавий Урс и Герпилион.
Эта военная кампания сводит их с епископом града Миры — Николаем. После победы над племенами остготов и возвращения в столицу империи они попадают в тюрьму, обвиненные в заговоре против императора. Получив освобождение, остаются при дворе. Но становятся врагами (или уже были таковыми) префекта претория и консула 331 года Флавия Аблабия.
На этом могло бы все и закончиться. Но источники дают нам повод для некоторых весьма любопытных предположений.
В 336 году Вирий Непотиан становится консулом Римской империи. То есть достигает почти тех же высот, что и его враг Аблабий, будто бы желавший его смерти. Таким образом, мы можем назвать Непотиана выдающимся политиком и государственным деятелем Римской империи первой половины IV века. И не ошибемся!
Ему представилась возможность сделать быструю карьеру. И он ею воспользовался. А именно: есть косвенные свидетельства, что Вирий Непотиан женился на сестре самого императора Константина Великого — Евтропии. Таким образом, он обладал весьма значительными возможностями при императорском дворе. Его положение было почти незыблемым.
Участвовал ли он в придворных интригах или заговорах — об этом мы поговорим чуть ниже. Но не участвовать, понятно дело, не мог. Во всяких разбирательствах в высших сферах власти всегда приходилось принимать какую-либо сторону, а значит — наживать врагов.
Как мы расскажем далее — Непотиан умело расправлялся с теми, кто ему казался неугодным.
Сохранились некоторые сведения о его предположительной семье. Жена Евтропия родила ему сына, которого звали Флавий Юлий Вирий Непотиан (Непотиан-внук). Имея императорскую кровь (по матери), он мог, по его мнению, претендовать на престол. И этот славный сын консула осуществил свою идею в 350 году. За что был наименован в истории узурпатором.
Действительно, он захватил престол насильно. Зосим в своей знаменитой «Истории» пишет, как сначала «войска Непотиана преследовали врагов и, поскольку у них не было возможности бежать, убили каждого человека».
Однако на престоле он не просидел и трех недель! Был убит другими претендентами на власть… Тот же Зосим замечает, как «через несколько дней Магнентий послал войско под командованием Марцеллина, и Непотиана казнили». Более того, историк Евтропий рассказывал, что «на двадцать восьмой день, схваченный полководцами Магнентия, он понес кару. Голову его на копье носили по всему городу (Риму. — К. К.-С.)»…