Он стоял в глубине участка, на значительном расстоянии от набережной Фонтанки, — типичный
усадебный дом, но еще не достроенный, не отделанный. Кто проектировал первоначально этот дом
для Захарова — неизвестно. При Захаровых работами руководил архитектор Конторы строений домов
и садов Г. П. Пильников, остался он производителем работ и при Державиных, но приписывать
авторство этого дома ему нет оснований.
Но вот в черновых рукописях Державина мы находим строки из незаконченного стихотворения
«Дом»:
Зодчий Аттики преславный,
Мне построй покойный дом,
Вот чертеж и мысли главны
Мне написаны пером.
На брегу реки Фонтанки...
К кому же обращены эти строки? Кого мог поэт шутливо назвать «зодчим Аттики преславным» в
столь интимном, дружеском по тону стихотворении? Только не Пильникова — постороннего для
Державина человека, чьи работы не давали основания возводить его в сан «зодчего Аттики».
А Львов в 1792 году начинает свое шутливое стихотворное послание Державину так:
Домашний зодчий ваш
Не мелет ералаш...
«Домашний зодчий ваш» — это уже нечто совершенно конкретное, мимо чего исследователь
пройти не может, и не было до этого у Николая Александровича другого случая за время дружбы с
Державиным, чтобы так именовать себя.
Но у зодчего нет времени сидеть на месте: то он едет в длительную командировку по делам
службы, то строит Воронцову дворец под Москвой, то мчится налаживать хозяйственные дела в свое
Никольское, то оформляет пышный придворный праздник по случаю бракосочетания великого князя
Александра Павловича, то подготавливает к печати древнерусские летописи и следит за их изданием,
то сам пишет, переводит, проектирует. Вероятнее всего, Львов сделал для Державина чертежи, а
строительством руководил заочно.
Дом Г. Р. Державина на Фонтанке. План центральной части.
Прежде чем хозяева переехали в свое новое жилище, дом был отделан внутри и к нему были
пристроены два служебных флигеля — «кухонный» и «конюшенный», соединенные с основной
частью дугообразными переходами. Флигеля были невелики и не достигали набережной Фонтанки.
Они только наметили будущий парадный двор, но еще не образовали его. Дом сохранял усадебный
характер, и главный фасад его с полукруглым выступом, оформленным ионическими колоннами,
смотрел в сад. Фасад, обращенный в сторону реки, был крайне прост, единственным его украшением
было трехчастное палладианское окно в центре нижнего этажа, а над ним большое полуциркульное
окно державинского кабинета. В большинстве проектов Львова фигурируют как те, так и другие окна,
особенно он был привержен к полуциркульным.
Трудно говорить о внутренней отделке, от которой почти ничего не сохранилось. Можно, правда,
отметить, что фрагменты лепных карнизов и потолочных тяг, которые еще можно разглядеть после
многочисленных побелок, почти точно совпадают с подобными деталями дома самого Львова в
Никольском. Что же касается других подробностей отделки, то тут придется обратиться к
письменным источникам.
Начнем с кабинета хозяина, где он ежедневно работал, где принимал друзей, где у него сиживали
И. А. Крылов, И. И. Дмитриев, М. Н. Муравьев, Н. И. Гнедич, куда с трепетом, как в святилище,
входили начинающие писатели. Здесь стоял любимый диван Державина с многочисленными ящиками
над спинкой его и по сторонам, в них поэт хранил свои рукописи. Этот диван не раз был описан в
воспоминаниях современников. В архиве Державина сохранился даже контракт со столяром-
краснодеревцем Иоганном Гратцем от 22 января 1792 года, по которому мастер должен был
изготовить для кабинета писателя девять книжных шкафов, большой письменный стол «с подъемным
налоем», маленькое бюро и диван с двумя шкафами по сторонам, и специально отмечалось, что
необходимо «все оное сделать так, как договаривался с Николаем Александровичем Львовым». Иначе
говоря, вся обстановка кабинета была выполнена по эскизам Львова. Зодчий много занимался
вопросами внутреннего убранства зданий. Известно множество его черновых набросков с
изображением столов, небольших шкафов, люстр, фонарей, даже сервиза. А в одном из писем этих
лет к А. Р. Воронцову Львов сообщает, что отдал столяру «рисунки комодам». Неудивительно
поэтому, что дом, построенный, отделанный и меблированный по проекту такого мастера, как Львов,
был произведением искусства и хозяин не без основания называл его «храмовидным».
Дом Г. Р. .Державина на Фонтанке. Центральная часть фасада. Современная фотография.
Художественная фантазия Львова угадывалась и в оформлении большой овальной, как ее
называли, «соломенной» гостиной первого этажа. Стены комнаты были затянуты своеобразными
обоями из соломы, по которым разноцветной шерстью были вышиты орнаментальная кайма и целые
пейзажи. Причем вышивала эти обои, вероятно с помощью крепостных мастериц, жена Львова Мария
Алексеевна — великая искусница и рукодельница. Об этом Гаврила Романович упоминает в
стихотворении «Н. А. Львову» 1792 года:
...по соломе разной шерстью
Луга, цветы, пруды и рощи
Градской своей подруге шьет.
«Градская подруга» — первая жена поэта Екатерина Яковлевна, умершая в 1794 году.
Вполне возможно, что вышивала эти сцены Мария Алексеевна по рисункам своего мужа. Работа
была кропотливая, не одного года дело, и в сентябре 1794 года в письме к Львову Державин
обращается с просьбой и напоминанием, что «нужно окончить и бордюры к соломенным обоям,
которые шьются у Марьи Алексеевны, и за ними дело стало».
Наконец просторная овальная комната, выходящая своим застекленным выступом в сад, была
готова и надолго сделалась одной из достопримечательностей дома.
Любимой комнатой хозяйки (сначала первой жены Державина, а потом и второй его жены —
Дарьи Алексеевны, родной сестры Марьи Алексеевны Львовой) была небольшая квадратная комната
во втором этаже, которую называли «диванчик». Там принимали только самых близких и родных.
Перед большим зеркалом между окон стояли мраморные бюсты Гаврилы Романовича и Екатерины
Яковлевны, исполненные Ж. Д. Рашетом. Над убранством этой уютной комнаты явно поработала
мысль и рука Львова. У одной из стен ее стоял большой мягкий П-образный диван. Над ним
поднимался к потолку драпированный балдахин из белой кисеи-серпянки на розовой подкладке.
Внучка Николая Александровича, жившая девочкой в доме Державина, оставила подробное описание
«диванчика», поразившего некогда ее воображение. По ее словам, «драпировка поднималась к
потолку сводом, в центре которого над самыми головами вставлено было небольшое зеркало...
Вообще он был похож на красивую розовую ложу. . Вход в диванчик по двум ступеням, и весь пол
устлан парадным ковром. В углублении этой ложи висело большое зеркало; ровно против него на
стене между окнами такое же другое».
С большими удобными диванами, вкомпанованными в нишу или иным образом органично
связанными с объемом помещения, мы можем не раз встретиться в львовских интерьерах. Такой
диван с большим зеркалом за спинкой был в приписываемом Львову «Березовом домике» в