Во второй половине октября 1868 года Некрасов собрал у себя тех, с кем хотел обсудить перспективы нового журнала. Присутствовали Елисеев, Салтыков, Писарев; Антонович в это время находился за границей, Жуковского и Пыпина Некрасов не пригласил. Елисеев так описывал реакцию участников «совета» на предложение Некрасова: «Внезапно высказанная комбинация о том, чтобы издавать прогрессивный журнал под ответственной редакцией Краевского, до того меня поразила, что я прямо и решительно сказал: «Это чистая нелепость. Это совсем невозможно». Вслед за мною и М. Е. Салтыков… энергически заявил: «Это в самом деле черт знает что. Надо бросить», взял шапку и хотел уйти. Но Некрасов удержал его и стал нам говорить, что напрасно мы горячимся, что он и сам не думает и не желает остаться под редакцией Краевского… «Из-за таких пустяков, не имеющих, собственно, никакого отношения к делу, может быть не начато, совсем брошено хорошее дело. Это, как хотите, господа, совсем не умно…». Были выдвинуты и другие аргументы, показавшиеся всем присутствующим резонными, и вопрос о их участии в «Отечественных записках» был решен.
Оставались еще Жуковский и Антонович с Пыпиным. С ними дело не заладилось. Причиной был настрой этих сотрудников, решивших действовать заодно. Эта «артель» по инициативе, надо думать, Жуковского и Антоновича намеревалась использовать ситуацию с «Отечественными записками» для очередной попытки установить справедливые отношения в литературно-издательском производстве. Жуковский на встрече с Некрасовым и Елисеевым в десятых числах ноября от лица своих товарищей потребовал от Некрасова разделения всех доходов от журнала между Некрасовым и тремя участниками «артели», а кроме того, предоставления им полноправного контроля над всем, что будет печататься в «Отечественных записках». Эти самонадеянные требования в данном случае исходили не из чувства справедливости, а из уверенности в своей необходимости для журнала, в том, что своей популярностью «Современник» был обязан их деятельности.
Некрасов, совершенно не готовый принять такие условия, отказался вести переговоры как с «артелью» в целом, так и с Антоновичем и Жуковским по отдельности, сделав последнее предложение Пыпину, очень просто объяснив ему свои резоны в письме от 20 ноября:
«Из разговора с Жуковским я убедился, что мы с ним сойтись не можем. Он хочет, между прочим, чтобы хозяйство было взято у Краевск[ого] и перешло к кому-нибудь из нас. Не знаю, согласился ли бы на это Кр[аевский], но я на это не согласен. Сам я возиться со счетами и деньгами не имею охоты и Вас не считаю для этого достаточно практичным. — 8-мые доли, выговариваемые Жуковским в пользу свою и Вашу, тоже поведут к затруднению отчетности и к путанице, и, поразмыслив обстоятельно, я на них не могу согласиться. Во-1-х, потому, что желаю стоять в таком положении, чтобы не быть обязанным ни перед кем отчетностию и стесненным в распоряжениях цифрою, определенною на расходы по журналу (а Жуковский желает в этом отношении одинаковых прав со мною и имеет виды на какие-то сокращения расходов, по-моему, невозможные и могущие только испортить дело); а во-2-х, потому, что, согласившись на уступку этих 8-х долей Вам и ему, я должен был бы, по совести, представить такую же долю Елисееву, которого считаю в предполагаемом деле нужным и полезным не менее каждого из Вас, что он доказал многолетним участием в «Современнике», а тогда что же осталось бы мне? — Итак, этот вопрос покончен. Остается решить другой. Потрудитесь отвечать поскорее и решительно, согласны Вы или нет принять участие в редакции «От[ечественных] зап[исок]», если я буду их редактором, на условиях, подобных тем, которые Вы имели в «Современнике», с тою выгодою, что здесь Вы будете освобождены от роли ответствен[ного] редактора. — Этот ответ дайте не позже завтрашнего дня, ибо Кр[аевский] просит решения, да и мне это дело до смерти надоело».
Пыпин отказался, не решившись нарушить договоренности с другими членами «артели». Костяк новых «Отечественных записок» составили Писарев, Салтыков и Елисеев; двое последних стали соредакторами журнала.