Аккуратно, я раскрываю ее складочки, тщательно омывая, и не могу отрицать то, что мой налитый кровью член пульсирует напротив задницы Амели.
Амели ухмыляется и ерзает, но тут же морщится, я знаю, что ей еще слишком больно, чтобы думать о сексе прямо сейчас.
Через несколько минут, мы сухие, одетые и направляемся в Новый Орлеан. Мы настолько далеки от цивилизованного мира, дорога черная как смоль, но я ясно ее вижу, как божий день.
Амели поворачивается ко мне, я вижу печаль в ее глазах.
– Ненавижу то, что произошло. Я хотела, чтобы было все идеально. Особенным. А теперь… теперь сон закончился.
Я беру ее за руку, и наши пальцы переплетаются.
– Оно и было идеальным. Кроме того, что с тобой случилось, эта была самая лучшая ночь в моей жизни.
– Правда?
– Правда. Ты мой сон Амели. И он не закончился. Он только начинается.
К тому времени, как мы подъезжаем к городу, вновь возникает ощущение тепла и спокойствия, и мы возвращаемся к нашему обычно легкому разговору.
А вот когда я подъезжаю к дому на Бурбон-Стрит, то меня настигает чувство безнадежного страха. Амели смотрит на меня, ее боль на лице, говорит мне, что она чувствует тоже самое.
– Что-то случилось, – прошептала она.
– Да. – Я выхожу из машины и прислушиваюсь к злу, находящемуся внутри, но пока все тихо.
Слишком тихо. Как будто заклинание наложено на дом, которое сдерживает любой шум. Я пытаюсь пообщаться с кем-нибудь – с кем угодно – внутри, но натыкаюсь на блок. Ни у кого нет столько сил, чтобы сделать подобное. Ни у кого, кроме меня.
Я подхожу к машине и открываю дверь Амели.
– Я хочу, чтобы ты осталась здесь. Ключ в замке зажигания. Если я не вернусь через три минуты, уезжай. Уезжай так далеко, насколько хватит машины. Деньги в бардачке. Просто уезжай и ты узнаешь, когда нужно будет остановиться. Ты поймешь, когда ты будешь в безопасности.
– Нет, – кричит она, качая головой; я нисколько не удивлен, что Амели станет возражать. – Я не брошу тебя. Поехали со мной. Ты не должен идти туда.
Я глажу рукой по ее волосам, а затем нежно провожу пальцем по ее полной нижней губе.
– Должен, детка. Там мои люди. Те девушки… я поклялся защищать их. Возможно, там ничего не будет, и я присоединюсь к тебе через пару секунд. Но просто не хочу рисковать. Просто обещай, что уедешь, детка. Я найду тебя, обещаю.
– Обещаешь? – Слезы покатались по ее щекам, и я целую каждую. Не для удовольствия или чтобы подпитать больное, внутреннее желание, а, чтобы успокоить Амели. Чтобы унять дрожь в ее сердце, как и в моем.
– Я обещаю.
Я вхожу в дом, не зная, чего и ожидать. Но уверен, что что-то подстерегает меня, что-то скрывается в темном углу.
Но одно я знаю точно: Смерть – плотно и тяжело витает в воздухе. Свежая, неумолимая и мощная. Я молча попрощался с Амели, зная, что через несколько минут, она уедет отсюда.
От жесткости, которая встретила меня в этом месте.
Я сканирую коридор, ожидая увидеть кучу мертвых тел, но все чисто. Все на своих местах. Не пятнышка крови.
Но я знаю, это иллюзия. Кровавая бойня совсем близко, ждет, чтобы удивить меня.
Я заворачиваю в гостиную и замираю на месте. Тела. Десятки оцепеневших трупов, превратились в мертвые статуи.
Они все находились в комнате, словно жизнь все еще бежала по их венам. Женщины одеты в бальные и коктельные платья сидят на диванах.
Мужчина сидит в плотном смокинге за роялем, а его бледные пальцы покоятся на клавишах рояля. Люди сидят в баре, в их холодных, мертвых руках – хрустальные бокалы.
Люди, которые работали на меня, уважали и даже те, кто заботился обо мне. Те самые, кто рассчитывал на мою защиту – все они стали частью шоу, организованного для меня. Их всех перебили, полностью непроницаемые глаза, свидетельствуют об их ужасной смерти.
Их драгоценную жизнь эгоистично высосали. Возможно они находились в сознании и чувствовали, как органы один за другим отказывают. Чувствовали, как кровь стынет в жилах, как замедляется пульс. Они чувствовали огонь в легких, когда пытались сделать последний вдох.
– Красиво, не правда ли? – раздался голос позади меня.
Я оборачиваюсь и встречаюсь с парой сверкающих голубых глаз единственного человека, который должен был оставаться на моей стороне, несмотря ни на что. Тот, который я думал, разделяет мое видение того, какой должна быть жизнь. Тот, которого я когда-то назвал братом.
– Какого хрена ты сделал? – презрительно спрашиваю я.
Варшан спускается по лестнице, одетый в свой лучший костюм, его черные волосы зачесаны назад. Он одевается так только по случаю. Черт возьми, он приготовил званый ужин из этой резни.
– Разве не очевидно, старый друг? Это торжественный бал! К тому же в твою честь. Не говори мне, что ты удивлен.
– Удивлен? Ублюдок, ты бредишь. Ты убил всех – каждого сотрудника. Каждого человека…
– Верно! – рявкает он, хлопая в ладоши. – Ты совершенно прав! Люди – слабые, жалкие и сопливые. Они ничем не лучше животных. И я убил их, потому что… потому что я могу. Потому что мы можем, Нико.
Он подходит ко мне и сжимает мое плечо, его глаза искрятся волнением.
– Мы Боги, брат. Чертовы Боги. Мы можем делать все, что захотим. И знаешь, что? Я даже почувствовал немного удовольствия. Но не волнуйся, с каждым разом будет лучше. Я не остановлюсь на достигнутом.
Я вырываюсь из его захвата и подозрительно на него смотрю.
– Что ты имеешь в виду?
– Я… я убил их. Не только людей. Я убил их всех. Охранников, твой совет, даже драгоценную Надю.
– Ты убил Надю? – в недоумении произношу я. – Ты убил моих людей? Твоих людей?
– Угу, – отвечает он, взмахнув руками. – Пушечное мясо. Я сказал им, чтобы не вмешивались, но так или иначе они стали все такими самодовольными, прям как ты.
– Варшан, ты хоть знаешь, какое преступление совершил? Ты же понимаешь, что я не могу, и не буду защищать тебя.
– Защищать меня? – смеясь, он хлопает себя по бедру. – Зачем тебе защищать меня, когда нет никого рядом, чтобы защитить тебя?
Я озадачено смотрю на него, потеряв дар речи. Что произошло с человеком, которого я считал своей семьей? Я якшался все это время с сумасшедшим незнакомцем?
– Так это ты? Пожиратель душ? Ты чертов демон.
– Динь, динь, динь! – насмехается он. – Но я бы не стал цеплять ярлыки. Скажем так, у меня здоровый аппетит, и в последнее время я страстно желал отведать чего-то нового. Чего-то мягкого и сладкого. Но немного пряного. Может с оттенком Вуду? А знаешь, что может быть так же восхитительно на вкус? Кровь Лаво. Оооо, я уже несколько лет, не пробовал ее.
Мгновенно синие пламя, извиваясь, поползло вверх по руке при упоминании рода Амели. Я делаю шаг назад, когда чувство всепоглощающей ярости захватывает меня.
Мы, Темные, можем снять напряжение от страха, но отчего действительно это происходит? Что заставляет нашу силу выплескиваться наружу, делая нас неудержимыми?
Ярость. Гнев, это высший смертный грех.
– Следи за своим языком, ублюдок, если хочешь сохранить его, – сквозь сжатые зубы произношу я. Обжигающий мороз собирается за моими глазами, как пуля в патроннике. Я готов. Если Варшан думает, что он сможет добраться до Амели, то он проведет остаток жизни в кресле-качалке.
Варшан улыбается, выглядя при этом зловеще, как змей в эдемском саду. Синий огонь окутывает его руки, и я замечаю, что он ярче.
Насыщеннее. Даже его глаза ярче, чем когда-либо.
– Ну, конечно я хочу сохранить его.
Он мне нужен, чтобы вылизать миленькое, розовое влагалище, прежде чем я выебу его так, что оно станет кровоточить. И кстати, где в этот вечер пропадает наша Амели? Она пропустит ее вечеринку.
При звуке ее имени на его губах, я рычу, заставляя землю содрогаться. Все гремит вокруг нас, издавая низкий грохот.
Хрустальные бокалы и выпивка в бутылках падают на пол, и тела, так тщательно расставленные по комнате, валятся в одну кучу. Ветер раздувает шторы и свистит вокруг нас, порождая вихри в огромной комнате.