– Правда, – удается мне кивнуть. Почему я говорю ей это? Почему я считаю этот разговор увлекательным?
– Я знаю, потому что моя мама умерла через неделю после этого.
Мои глаза фокусируются на неизгладимой боли, которая прорвалась сквозь ее безупречную маску сдержанности.
– Что?
– Ее семья узнала, что со мной произошло. Они не одобрили… постороннее вмешательство в наши дела. Я верю, что они убили ее. Я знаю, что ты и твой вид думают о нас. Я знаю, что в Вуду ты видишь нечто неестественное и преступление против природы.
– Потому что так оно и есть. Истинная магия исходит только от одной реальной силы, Божества. Ваши боги не что иное, как лживые пророки. Мошенники. Вот почему твоя мать умерла. Жизнь за жизнь. Баланс должен был быть восстановлен.
Она кивает, в этих глазах цвета топаза сверкают хрустальные слезы.
– Итак теперь ты знаешь откуда я знаю про тебя. И почему так ненавижу. Моя мама отдала жизнь, чтобы я смогла пожить подольше и встретить смерть от рук чистого, неумолимого зла. Неплохой компромисс, да? – саркастически смеется она. – Расти с жалким пьяницей отцом, который так и не оправился после ее смерти. Каждый день он смотрит на меня с обвинением и дает понять, что я должна быть на ее месте. И поэтому в один прекрасный день он меня схватил и отдал заниматься проституцией.
Я не поправляю ее. Не говорю, что не буду заставлять ее и что ее добродетель в безопасности со мной. Я не говорю, что ее ненависть неуместна, потому что я также в замешательстве от ее снов и ее предназначения в моей жизни. И я не говорю ей, что не буду убивать ее. Возможно легенды о том, что Темные первое истинное зло, являются ложью и возможно я не просто бездушный монстр, а кто-то намного больше.
Нет. Я не говорю ничего из этого. Не хочу лгать.
Глава 5
– Вставай.
Я наблюдаю, как она сонно моргает и мило хмурится от пробуждения.
Она садится и потягивается, затем слегка вздрагивает, когда замечает меня, сидящего в нескольких футах.
– Святое дерьмо, когда ты сюда пришел? Который час?
– Почти полдень. Подумал, что ты проголодалась.
Амели смотрит на поднос, уставленный блюдами, который я поставил на кровать, и с тех пор как я увидел ее, она почти… улыбается.
От ароматов помидор, лука и шафрана, исходящих от горячих блюд, у Амели урчит в животе, и она заливается румянцем.
– Похоже я был прав, – хихикнув, говорю я, раскрывая блюда. Протягиваю ей тарелку, и Амели с жадностью начинает есть, останавливаясь лишь только, чтобы вдохнуть аромат.
Ощутив мой взгляд на себе, Амели с набитым ртом поднимает на меня глаза.
– Прости, – прожевывая рис и морепродукты, бормочет она.
Я качаю головой.
– Нет, это я должен приносить извинения. Ты здесь гостья, а я был совсем не гостеприимным хозяином. Мне стоило накормить тебя. Прости меня.
Не проглотив до конца, Амели перестает жевать.
– Ты издеваешься надо мной, да? Гостья? Меня притащили сюда с намерением сделать проституткой. Это с трудом можно назвать отелем Рамада.
– Да. На счет этого… У меня есть предложение.
Амели промокает рот салфеткой, после чего прищурившись смотрит на меня.
– Предложение? Какое? Я не участвую в дерьмовых, сексуальных извращениях. Я имею в виду, что не в чем подобном не участвую, серьезно.
Я киваю, сдерживая улыбку от выбранных ею слов. Сексуальные извращения? Да, пожалуйста.
– Знаю. И не собираюсь принуждать тебя к чему-либо. Ты будешь помогать мне с внутренними делами здесь. Приготовление пиши, стирка… будешь своего рода домработницей. А когда выплатишь долг, ты свободна.
Она поднимает брови и с угрюмым видом крепко поджимает полные губы.
– Свободна? Просто так? – Соскабливая остатки пищи на тарелке, она качает головой. – Ну и что это даст тебе? Я не дура. Твоему виду кажется не свойственно проявлять милосердие.
– У меня есть вопросы, на которые я хочу получить ответы. Я считаю, что ты не подозреваешь, что тебя сюда послали намеренно. Мне нужно знать, зачем. Если согласишься, я освобожу тебя.
– Хорошо, – говорит она, пожимая плечами. – Спрашивай. Что ты хочешь знать?
Я подношу ко рту кусочек еды и начинаю жевать, наблюдая как Амели, оценивающе смотрит за движением моего рта. Она облизывает губы и знакомое тепло заполняет мой пах, заставляя ощутить тесноту в брюках.
Может быть, я был не прав насчет нее. Может, она хочет этого. Хочет меня. Возможно, только возможно…
Ее живот снова урчит, и по моему эго наносят еще один удар. Превосходно.
Не принимая во внимание мою уязвленную гордость, я пододвигаю к ней тарелку и меня одаривают легкой, благодарной, но смущенной улыбкой. Я приму ее.
– Ты уверен? – спрашивает она, уже подняв вилку.
Я киваю один раз.
– Да. Я не голоден.
Я испытываю голод не от еды, по крайней мере.
Амели уплетает за обе щеки, закрыв глаза, чтобы смаковать сочетание экзотических, испанских приправ.
Кого-нибудь другого я определенно бы оттолкнул, и вышвырнул бы невоспитанную задницу с глаз долой. Но с ней, я чувствую… вину? Или сочувствие? Именно это я чувствую?
Нет. Черт нет.
– Итак, – начинаю я, заставляя себя засунуть глубоко в себе те безымянные эмоции, которые чуть не слетели с языка. – Кто-нибудь еще знает кто ты? О твоем происхождении?
Она качает головой.
– Нет. Никто. Меня учили никому не говорить об этом, так как это может быть опасно.
– Да. Ты не должна делится подобной информацией. Поняла?
Медленно жуя, Амели кивает. Я следом задаю следующий вопрос.
– Когда ты заболела, сколько тебе было?
Схватив с подноса бутылку с водой, она делает большой глоток, прежде чем ответить.
– Восемь.
– Значит сейчас тебе…
– Восемнадцать. В тот день, когда твои люди пришли за моим отцом – в день, когда меня сюда привезли – это был день моего рождения.
Я мысленно прокрутил последние сорок восемь часов. Трудно предположить, что за два дня моя жизнь была полностью раскрыта этим таинственным, очаровательным, приводящим в ярость созданием. Кажется, столько много времени прошло. Женщины, побывавшие в моей постели уже забыты, их жизни лишь отголосок в памяти.
Когда вы живете так долго, как я, трахаете и убиваете на протяжении двух столетий, все становится как в тумане. Лица начинают сливаться. Даже занятие сексом становятся похожим – на хореографию. Я испробовал всё, я видел всё. Ничто не удивит меня.
За исключением Амели.
Ее запах, ее душа, эти странные глаза, испорченные магией Светлых… это опасная смесь, которая притягивает меня к ней, и затягивает все глубже в неизвестность. Может это азартная гонка смерти.
Вплотную приближаясь к моей кончине и заканчивая однообразие этой жизни. Потому что, когда у тебя есть все, больше не зачем жить. Не к чему стремится дальше. Твоя история пересказывается, снова и снова.
– Это был день твоего рождения?
Я даже не пытаюсь скрыть хмурый вид. Да пошло оно.
– Ага, – пожимает она плечами. – Но все нормально. Не похоже, что мой отец вспомнил или еще что-то.
Я качаю головой в отвращении.
– У Светлых тяга к знаменательным датам. Пафосные придурки, – бормочу я. – Прости.
Амели хмурится, а во мне пробуждается желание обнять ее и поцеловать морщинки на лбу.
– За что?
– Не знаю, – пожимаю я плечами. – За твоего отца. За Светлых, которые возложили ношу в твой восемнадцатый день рождения. За то, что я мудак и не покормил тебя. Выбирай сама.
– Не за все ты повинен. – Она накручивает на палец темно-коричневый локон. – И ты меня прости. За то, что наговорила все те вещи о тебе. Ты, очевидно, понятия не имел, что я проклята. И честно говоря, не всё, что я видела о тебе во снах, было настолько ужасно.
Я поднимаю брови и клянусь, мой голос становится на октаву выше.
– О?