- Плохо... – стонет она, отталкивая все же мою голову, но не выпуская меня изо рта, будто я сваливать собрался. – Тебе со мной плохо... в смысле...
- Мне ужа-а-асно с тобой... – стону я, вталкивая его в ее горлышко. Честное слово, пусть лучше делом займется вместо пустой болтовни.
Но она то и дело прерывается:
- Тебя... м-м-м... тяготит этот дом...
- Говори еще... дава-а-ай...
- Тебе надоело, что я кругом не справляюсь... а еще о третьем подумывали... но где мне до Ленки...
Да причем тут сейчас Ленка... или кто-либо... что-либо на этом свете. Есть только она и я, и есть непомерный кайф между нами.
- Да! Ты... маленькая... дрянь... да, - задыхаюсь. – «Тяготит»... «надоело»... Уймешься когда?.. О-о... Неудобно же... ерунду болтать... за делом.
Я почти перекрыл ей кислород, потому что хочу, чтобы она замолчала. А хочу я, чтобы она замолчала, потому что не люблю трахать ее «несчастную».
Было же у нас все. Был и отчаянный, «несчастный» секс, хватит на наш век. Сейчас я хочу, чтобы ничто не омрачало и не искажало расщепляющих ее на частички восторгов со мной. Я неимоверно скучал за ней и за ее ежедневной радостью нашей любовью. Мной с ней. Нами. И теперь я даже не знаю, кому эта радость нужнее, ей или мне.
Я вытягиваю его у нее из ротика, что, видит бог, само по себе уже подвиг.
- Оксан, я люблю тебя...
- ...а я – тебя, Андрюш...
- ...не перебивай. Меня ничто не тяготит, не раздражает и ничего мне не надоело... – подхватив под попку, сажаю ее на него, глажу ее тело, которое сразу начинает на мне двигаться и подставлять себя моим ласкам. – И не надоест, не дождешься. Просто отдайся мне... как всегда... забудь обо всем... все это после... хорошо?..
- Хорошо... о-о-о...
Хочу, чтоб пришла ко мне сейчас. Ради нее самой. И еще потому, что люблю, как она кончает.
- Двигай меня... накажи, если хочешь... что из дома ушел... недалеко ушел, ты ж видишь... делай все сама... сама решай, когда тебе кончать...
- Ох, Андрюша-а-а...
Пусть у нас теперь тихонько все, и иногда мы вообще можем выключить свет – дети по ночам частенько перекочевывают в нашу кровать, а мы стараемся управиться до этого момента в тишине и темноте – и все-таки желание, страсть, безудержность моей жены в постели не поддаются описанию. Секс с ней – тоже. И я приучил себя обходиться без ее криков и стонов, а просто радоваться ей такой, как сейчас.
Только что накрывала меня собой, двигала мной и двигала нами, вела нас – и вот пришла. Сникла, тихонько опустилась на меня, положила голову мне на плечо. А я в такие моменты все в себе завинчиваю, потому что это только первый заход. Ухожу в движения, переключаюсь, чтобы не выплеснуться раньше времени.
Обычно я продолжаю трахать ее, пока она лежит в изнеможении на мне, но сейчас участливо справляюсь, массируя ее спинку:
- Получше?
- Не поняла пока, - шепчет она. - Давай еще...
И снова двигает меня, сначала лежа на мне, потом поднимается, пока я одеваю и раздеваю ее голыми руками, будто одно прикосновение мое способно облачить ее в защитный слой, сваять этот слой вокруг нее. От чего защищаю, от кого? От того, что, я это чувствую, чуть было не заставило ее думать, что она несчастна.
- Давай, трись ею об меня...
- Сама знаю...
- Не пи...ди и трись...
Не собирался ругаться - выскользнуло. Но она смеется - о да, я этого хотел - и трется ей, давит на него - засранка, хочет ускорить оргазм, наверно, осточертело на мне сидеть враскорячку, ножки устали. Лентяйка. Моя лентяйка.
Растяжка где твоя? - спрашиваю ее безмолвно, одним взглядом. И мне только кажется или она и вправду - тоже взглядом - отвечает: растяжка у меня ни к черту. Муж-козел совсем от рук отбился - а с кем еще растягиваться?..
Ну да как бы там ни было...
- Да-а-а...
- Да? – спрашиваю ее тихо в шейку, хотя чувствую уже сам, что «да».
- Ага, - подтверждает она просто, а сама лежит опять на мне, отдыхает.
Ее «будят» дерганье дверной ручки и стук в дверь:
- Па!
Отчего-то сын через дверь обращается именно ко мне.
- Где зарядка от планшета?
- Посмотри на кухне.
- Па, мы ставим Эльзу.
- Хорошо.
Сколько ж мы тут кувыркаемся.
Она, похоже, думает то же самое, «просыпается» окончательно и порывается трахать меня дальше, но я мягко приостанавливаю ее, разворачиваю и укладываю на спинку. Теперь – главное отделение. Теперь – полное затмение разума, запрокинутая назад ее головка, рыдающий взгляд и – все-таки – ее клокочущие стоны, выплескивающиеся наружу. Твою мать, да я уже предвкушаю. «А кто щас кончать будет?» - нет, в этот раз удерживаюсь от вопроса. Вообще, в этот раз все как-то по-другому, и нежнее, и более властно – я в ней, она лежит подо мной, гладит мою задницу своими ножками, водит ими туда-сюда в такт своим вздохам и всхлипываниям. Мы прижались лбами друг к другу, и что-то друг другу шепчем или просто целуемся.