- Есть еще что-то? Мешает что-то? – спрашиваю я прямо в ее рот.
Мол, где болит, кто обидел. Рыло набить кому. Ничего если этот кто-то – я сам.
- Не-а... все – кайф... – она хватает губами мой язык, всаживая меня в себя, а я не могу сдержать тихого стона, от которого ее, знаю же, прет по-страшному.
- Только ты есть... любимый... – она закатывает глазки и смеется от счастья и глупости того, что мы несем и от того, что понятны эти глупости только нам и ничего нам сейчас больше не надо.
Только мы есть. Есть только я в ней. Мне так хреново, когда я не в ней и так круто, когда я внутри нее. Как дрожит сейчас все в ней, она идет же уже. Сейчас... вот-вот...
- О-о-о... Андрюха-а-а... – она кончает, издавая звуки, которые будто и сами не в силах постичь того, что их из нее извлекает.
А потом она смеется опять, тихо так, радостно, а мне прямо вместе с ней засмеяться охота. Здесь и сейчас счастье наше бескрайне и неизмеримо. Не уходил я нахрен никуда из дома, а она не ревела за мной всю ночь. Не костыляла меня три гребаных недели, не представляя, как ей одной без меня справиться, как согреться в пустой постели, как не сойти с ума от того, что меня сегодня нет рядом, не было и вчера, да и завтра не будет. Что дети меня не видят и не слышат моего голоса, а она лишена возможности меня коснуться.
Я ж тоже скучал за ней, делал гребаные дела, а сам выл от того успеха, с которым их делал, выл без нее, ощетинившись, как волк, которому только одного хотелось – почувствовать на зубах ее вкус, залезть носом куда-нибудь в нее, нюхнуть ее, вдохнуть ее в себя поглубже. Так и делаю сейчас, будто принюхиваясь к ней, носом ее поедаю и чую – моя. Моя женщина. Плоть моя и кровь. Кусок, часть меня. Загадка всей жизни моей, которую разгадываю ежедневно, на каждый вдох-выдох. Ваяю, леплю ее под себя, формирую вхождением в нее, пока ударяюсь в нее членом и пока раздвигаю ей ноги, изгибаю их под себя так, как только можно, как нужно мне и как может только она.
Внутри нее тоже все для меня. Я вселяюсь в нее и живу в ней так, как больше нигде не живу. А она живет вокруг меня, и пока нет меня в ней, живется ей не так. Об этом стонет она сейчас, в эти звуки окунает меня, потому что опять я сделал ее, сделал ей наслаждение, здесь и сейчас, новое и свежее, пока неизведанное, мимолетное, на несколько секунд всего и все же нескончаемое.
Не прекращаю любить ее. То вплываю в нее, то выплываю, будто в свежее море окунаюсь. Окунаю его в нее, приземлив на ее ключице свой подбородок, наблюдая за хитрой, довольной радостью на ее лице, пока ее тело подхватывает мои заныривания и выныривания, а она одобрительно поглаживает мою задницу между своих ног. Пока он бьется в нее медленно, будто успокоившись немного, трогаю большим пальцем ее открытые губы, она касается языком моего пальца, водит по нему вверх-вниз, полушепчет-полустонет мне что-то.
А мне не надо слышать слов, я все равно все понял. Люблю ее губы за то, что они такие неприличные. Люблю ее непристойные отрывы в постели, люблю, когда она пускается во все тяжкие. Люблю, что она отрывается так, будто забыто «вчера» или «только что» и будто не будет «завтра». Подчастую так и кажется, если не знаешь, когда и насколько тебя «позовет» ребенок, и ты побежишь к нему, наспех подавляя, остужая пламя пылающего, объятого огнем тела.
Сейчас наши дети временно «забыли» о нас, а она жжет. Жжет своим ненасытным чревом, голодным, точно земля, жжет глазами, что сейчас одного цвета с ее волосами, сейчас проткнет меня глазами, как я протыкаю ее своими. Жжет языком, будто созданным для того, чтобы она его высовывала, играла им и творила им то, что творит сейчас. Бесстыжая.
«Стыдливую жену хотел?» - спросила меня эта маленькая беспредельщица, когда мы с ней вместе ходили в сауну у нас на чердачном этаже, и я не утерпел, не вынес ее вида, одного только вида или, может, еще и взгляда – в промежутках между парилками заставил стать на коленки и отшпилил, не переставая упрекать в распущенности и растлении мужа.
«Да-да... да-а-а-а...» - победоносно хихикала мне в ответ ее дергающаяся, и без того раскрасневшаяся мордашка. «Такую... нормальную... хорошую... адекватную... умную... чтоб знала, как ведут себя... взрослые... жены... О которой подумать не стыдно...»