Девушки скатываются на пол, смеясь и помогая подняться, комично держась за руки. Каждая обнимает волка, целует в нос, потом они обнимаются и целуются, хохоча и кривляясь, зная, сколько баллов принесет эта концовка. Парни убирают паспорта, помогают девушкам счистить грим, а они никак не могут успокоиться, валят парней на мешки. Люди, глупые и беспечные, не знающие, что совсем рядом идет патруль, и их могут застать. Следить за ними не так интересно, скачка была куда занимательней. Он запомнил себе этот ролик, будет что во время ребута заново пережить. Можно уже вставать, шугануть этих жалких человечков, опасно развеселившихся от страха и необузданной веселости молодости. Волк задумался, сколько ему лет, имплант давал какие-то данные, но что значат эти рабочие часы по сравнению с жизнью живого существа. Такие мысли всегда посещали перед загрузкой, наваливалась непонятная тоска и грусть, совершенно человеческая, а рядом с ними примешивалась зависть и жалость к себе. Почему имплант не давит это чувство, почему он опять хочет найти эту девушку, имени которой он даже не помнит, сохранился размытый образ и запах. Точнее даже не запах, а строчка исключения из общего алгоритма — она будет пахнуть иначе, чем все те, кто родился под землей. Она будет пахнуть солнцем, а он знает, как пахнет солнце, как оно выглядит, и что оно не такое страшное, как все здесь под землей думают.
Имплант сжалился над человеческим мозгом и отключил его на полчаса. Волк вздрогнул и вздохнул, но на складе уже никого не было. Парни и девушки оставили его заказ, ожидавший в двух больших ведрах, пахнущий тушеным мясом с салом, но на вид чуть менее серый, чем сами ведра. Его искали, имплант фиксировал движения спецотрядов, но они почему-то шли не туда. Искали и девушек, опозоривших себя и взлетевших на самый верх, такое было бесполезно удалять, каждый уже наделал копий и тайных зеркал, и робот-администратор и робот-модератор быстро сдались, посчитав дальнейшую борьбу бессмысленной тратой энергии. Волк мог гордиться, его похождения в подземном мире растащили на целый мини-сериал, простенький электронный мозг дорисовал недостающие сцены, а эротическая сцена со спящим монстром увела электронный мозг в глубокое прошлое, вытаскивая кадры и сюжеты древних порномонстров. Солдат и киборгов-охранников никто не жалел, те, кто был умнее, пропускали волка без боя, с тем же удовольствием смотря, как в новой серии волк рвет отряд спецназа. На самом деле потери были не столь существенны, как отрисовали в сериале, но искусство брало свое, и волк жил уже не своей жизнью. И это было ему на руку или на лапу, он так и не определился, чего в нем больше: человеческого или машинного. В этом хаосе видео, большая часть из которых было плодом больного электронного мозга, трудно было вычислить реальное местоположение диверсанта. Щиты его не видели, но он мог ненадолго подключаться к ним, выдавая себя, но и получая требуемый кусок карты или код доступа. Все это походило на бессмысленную и очень азартную игру, а разве в такой игре должен быть смысл?
37. Право на смерть
Волны, плеск, как будто вокруг вода. Она отчетливо слышала удары ленивой волны о тяжелый борт, отдававший глухим звоном привет на корпус, переходивший в тоскливую песню. Все скрипело, ныло и жаловалось на тяжкую судьбу. Юля ежилась в ящике, стало холодно, она чувствовала, что скоро начнет коченеть. Качка была неторопливая, но сбивала с ног неожиданно, когда она кое-как разминалась, в основном это была ходьба гусиным шагом на месте.