— Игорь Николаевич, вот от вас не ожидала, что скатитесь на такой жаргон. Ай-яй-яй.
— Так дочка нас всех называет. Что ж, она права, вот только никому еще эта правота счастья не принесла.
— Да черт с ним со счастьем, — Аврора докурила и выбросила окурок в урну. Слепив снежок, она в одно мгновение растопила его в воздухе солнечным лучом, вырвавшимся из пальцев левой руки. Снежок упал на землю горячими брызгами, искрящимися в свете уличных фонарей и одиноких гирлянд. — Тошно так жить. Вот и праздник уже не праздник, а сплошное мучение. Не нужно это счастье, человеком бы остаться, не опуститься. К нам сегодня еще партию привезли, уже не знаю, куда всех класть, а все везут и везут. И ведь сумасшедшие, а не совсем, правильно все говорят, но от знания своего прячутся, сами себе болезнь создают. Творцы безумия, почти боги.
Она вздохнула и спрятала руки в карманы. Игорь Николаевич взял ее под руку и повел на площадь. Яркая, празднично украшенная, ледяными статуями, каруселями и большими качелями для четырех-пяти взрослых, пустые киоски, глупо мерцающий поздравительными роликами огромный экран и одинокие гирлянды, мигающие невпопад, словно желая сгореть, исчезнуть в этой пустоте. Тверская без машин, без людей, если бы еще и не было домов, то она подумала бы, что точно двинулась. Схему лечения для себя она уже составила, написав в виде завещания и передав коллеге. Интересно, как ему сейчас одному в ночной смене, она сбежала, бросив все на него. Аврора вдруг ощутила теплые чувства к высокому и немного полноватому очкарику, имевшему уже степень и больше опыта, но не в личной жизни. В его шутках и неназойливых ухаживаниях, простых подарках, которые копились у нее дома, не рождалось ничего большего, хотя она позволяла себе играть с ним, пытаться разозлить, проявить силу, а он только качал головой и смеялся, говоря, что она еще не наигралась. Глядя на пустынную улицу, Аврора поняла, что наигралась и хочет большего от жизни, и меньше глупой суеты.
— Они так победят, если мы им позволим, — она раздраженно пнула сугроб.
— Ты забываешь о том, что они — это и есть мы. Ничего само собой не возникает, ничего из ничего родиться не может, — он аккуратно высморкался, в животе заурчало. — Видишь, мой живот верно говорит — жизнь продолжается. За самой долгой и темной ночью приходит рассвет, наступает день.
— А потом наступает ночь, — глухо сказала Аврора и выпрямилась, вглядываясь вправо. — Люди, живые! Господи, я никогда не думала, что так буду радоваться другим людям!
К площади из метро шли две семьи с детьми. Дети так радовались, наперебой крича, что хотят на качели, а родители боязливо озирались, не понимая, почему одна из главных праздничных улиц столицы пуста. Все здесь кричало, звенело главным зимним праздником, и даже щиты с призывом прийти на митинг «Правой воли» терялись в зимней красоте города.
— Пошли с нами! — к Авроре подбежала девочка семи лет и потянула ее к качелям, на которые уже взгромоздились ее братья и подружка, мал мала меньше.
— Аврора, не приставай к людям! — строго сказала бледная мама. — Вы ее простите, она у нас экстраверт и очень любит Новый год.
— А меня тоже зовут Аврора, — она села перед девочкой и крепко обняла ее. — Спасибо тебе.
— За что? — с недоумением и интересом спросила девочка, смело смотря прямо в глаза.
— За надежду и веру в лучшее. Знаешь, как было страшно без тебя, а? А теперь весело и не так темно, — Аврора вытерла набежавшие слезы, девочка недоуменно посмотрела на маму и папу.
— Мама, почему ты плачешь?
— Просто глаза слезятся, — соврала женщина. — Давайте все вместе покачаемся и домой, уже поздно.
Женщины и дети уселись на качели, а мужчины стали их качать, бережно и весело. Качели скрипели на морозе, дети визжали от восторга.
— А ты, правда, Аврора, да? — девочка сжала пальцы и удивлено посмотрела на сожженные перчатки. — Ой, ты в костре лазила?
— Ага, в костре, хотела каштаны украсть, — засмеялась Аврора. — Меня, правда, зовут Аврора, могу паспорт показать.
— Вот здорово, а то я думала, что одна Аврора на всей земле.
— Во всей Вселенной, — поддержал ее папа.
— А мою подругу зовут Вика, брата Сережа, а второго Леша. Маму Лена, папу Артем. А маму Вики зовут Ольга, а папы у нее нет, он их бросил, — выпалила маленькая Аврора.
— Все рассказала, всех выдала, — без злости проворчала ее мама, вторая женщина засмеялась.
— Мы и без папы можем, — уверено сказала Вика, поправляя красивую шапочку. — Я о маме сама позабочусь.