— О, Юлька пришла! — крикнул один из мальчишек, радостно вскочив, едва не задев доской соседа, отдиравшего старый пол.
Юля резко остановилась и, встав в стойку скомандовала: Чарёт! Кюне!». Ребята секунда в секунду повторили за ней, поклонившись с искренним уважением и трудно скрываемым обожанием. Мальчишки были младше, и им было далеко до черного пояса. Тренер ставил Юлю с ними как помощника тренера, и мальчишки ее любили, называя в шутку U-Li Sun. Она сначала злилась, но прозвище прижилось, и в соцсетях, сменила ник, добавив аватарку, созданную в Midjourney подругой Альфирой. И скоро прошлая Юля почти исчезла, превратившись в фэнтезийную воительницу, летающего мастера. Альфира создала из нее другую личность, с которой Юля уже не имела ничего общего.
— Я же говорил, что она придет! — воскликнул третий мальчишка, все обступили Юлю, веселые, пахнущие пылью и старым деревом. Юля огляделась и нахмурилась. Любимый зал, в котором она прожила всю жизнь, был похож на место преступления: пол во многих местах вскрыт, повсюду были следы неторопливого ремонта и ни одного ремонтника — разломали и смылись.
— Через месяц закончат, — со знанием дела сказал самый серьезный мальчишка в очках, — тренер сказал, отдирать все, что сможем.
Ребята закивали и засмеялись. Из подсобки вышел тренер, одетый в старую спецовку, совсем непохожий на себя. Если не знать, то в этом слегка располневшем немолодом человеке никто бы не угадал тренера по тхеквондо, чемпиона двух государств в полутяжелом весе.
— Здравствуй, Юля. Рад, что ты пришла. Извини, весь перепачкался.
— Привет, Олег, — Юля широко улыбнулась, слегка сузив глаза, не хватало еще замурлыкать, как кошка, которую погладил любимый хозяин. — Я же обещала.
— Вот и отлично. Иди, переодевайся, ты же взяла сменку? Вот, тогда приходи. Ребята пока досками занимаются, а ты окна заклеишь. В бюджете денег не нашлось, надо старые защитить, а то закапают и замажут.
Юля ушла в раздевалку. Здесь царил полный хаос: шкафы большей частью были сдвинуты в один угол, скамьи стояли вертикально, готовые обрушиться в любой момент. Она переоделась в старые шорты и выцветшую футболку с группой, названия которой она не помнила. На груди и животе танцевали нечеткие тени людей, больше похожие на злых духов. Ее шкаф не трогали, он стоял на положенном месте в дальнем левом углу, где сделали закуток для девчонок, отгородив ширмами женскую раздевалку. Так делали все время, сколько она себя помнила. Мальчишки не подглядывали и не устраивали розыгрыши, слушаясь тренера и уважая соперников, пускай это были и девчонки. С душевыми дело обстояло еще плачевнее, Юля не могла перебороть брезгливость при виде памятника эпохи, погружавшего в дух и атмосферу мертвого государства. В туалет она бегала к гимнасткам, куда дошла цивилизация в виде новой сантехники и чистой плитки, были даже бумага и мыло.
Юлю всегда обижало, что их секцию задвигали в угол, то отбирая помещение и отправляя в подвал заниматься, то возвращая. Приходилось долго отмывать зал, и мама ругалась на нее, считая, что Юля дома не хочет ничего делать. И вообще, дома она слышала одни упреки и указания, а здесь она успокаивалась, часто оставаясь после тренировки на скамье у стены, следя за другими группами и делая уроки на планшете, пока шестой гневный звонок матери не заставит ее пойти домой. Правило шестого звонка ей подсказал старший брат Макс, на собственной шкуре определив точку кипения маман, он это так называл. Юля же называла это просто психозом и старалась не доводить до длительных скандалов. С братом она всегда была в ссоре, как-то повелось с самого детства, но в школе он всегда выручал сестру, никогда не вспоминая об этом дома, продолжая подначивать и злить, специально испытывая характер. Сейчас он был на третьем курсе и редко оставался дома, и она осталась один на один с мамой, которой, по их общему мнению, давно было пора выйти на работу, но папа не настаивал, видимо, ожидая еще большей угрозы.
Заклеив окна толстой пленкой, видавшей лучшие годы, потертой и со следами краски, она помогала тренеру складывать кубки и медали в коробки, бережно упаковывая в газеты, прокладывая стекло всем, что попадало под руку. По просьбе тренера ребята приносили коробки и другую упаковку с маркетплейсов. От такого количества коробок и голых стен в комнате тренера, где висели доски и стояли шкафы с наградами, Юля чуть не заплакала, докрасна закусив нижнюю губу, потом и верхнюю, чтобы не было обидно. Еще в детском саду, когда ставили прививки или брали кровь, Юля решила, что все будет по-честному, и если пострадала левая рука, то в следующий раз кровь возьмут из правой, чем очень злила маму и медсестер, не желавших понять маленькую девочку, упиравшуюся до последнего.