— Помню. Вот бы мне силу всех этих мастеров! — Юля засмеялась. — Пока вы не пришли, я думала, что все забыла.
— Ты ничего не забыла. Придет час, и ты ощутишь их силу. Они бились здесь до тебя, их сила навсегда осталась здесь, она тебе поможет. Не думай о других — думай о себе, тогда сможешь победить. Чужие мысли, чужие чувства делают тебя слабее, только твои желания и чувства помогут тебе.
— Да, я понимаю, о чем вы. Я этого и хочу. Я поняла это на крыше в тундре, вы же знаете, что она со мной разговаривала, да?
— С тобой говорил Бог. Ты смогла до него достучаться, — Лана улыбнулась, это было видно даже сквозь толстый шарф. — Твоему противнику никогда не подняться до твоего уровня, и оно это знает.
— Оно? Я думала, что это он.
— Тебя не должно смущать выбранное им тело. Можешь называть его злом, но это людской термин. Вы любите все упрощать, а во Вселенной нет ни зла, ни добра.
— Знаю, вы говорили. И Йока мне это объясняла. Я не хотела ее убивать.
— Ты знаешь, что должна была это сделать. Посмотри налево, узнаешь?
Юля повернулась, вращать головой в замотанном состоянии было трудно, проще поворачиваться, как играет с солдатиками ребенок. Она чувствовала себя таким же оловянным солдатиком, но со своей программой. К ним летел дрон, а за ним несся на бешенной скорости волк-киборг. Юля сразу поняла, что это Илья. Она видела его на могиле Йоки, волк лежал рядом и протяжно скулил, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на Юлю и не разорвать на части. Оно, этот холеный офицер, всегда был рядом смеялся, подначивая и ее, и волка к схватке.
Волк встал в двух прыжках от нее и смотрел, не мигая в глаза. Юля не отворачивалась, выдерживая тяжелый взгляд. Вдруг что-то внутри волка дрогнуло, глаза изменились, став знакомыми, немного грустными, но заботливыми, слишком серьезными. Илья справился со своей ненавистью, он не вернулся, он никуда и не уходил. В той ярости, которую волк сдерживал в себе, Юля видела Илью, узнавала его настоящего, не того смущенного парня, влюбленного по уши в нее, а твердого и упрямого. Здесь он был свободен, вот только опять один — она убила ее. Такова судьба, и Юля могла причинить ему только боль, совершенно не желая этого.
— Он присягает тебе. Поверь, он многое сломал в себе, чтобы сделать это. Они придут на битву и встанут рядом с тобой. Ты будешь не одна — Это их выбор, — передала сообщение Лана, волк рыкнул и с чудовищной силой разломил заледеневшую землю.
— Кто они? — опешила Юля.
— Они, посмотри за спину, — Лана засмеялась.
Юля обернулась и увидела, что к ним бежит черная лавина волков самых разных модификаций. Она еще никогда не видела столько киборгов сразу, стая закрыла собой горизонт. Волки рычали, выли, дрожа от нетерпения и силы.
— Это что, мое войско? — всхлипнула от радости Юля.
— Да, вот только не плачь, а то они тебя загрызут, — засмеялась Лана. — Они сами организуются, твоя битва будет в центре, не смотри и не думай, что с ними — они будут думать за тебя, они будут защищать тебя.
Юля выдохнула и посмотрела на серое небо, еще сохранившее ожог от ее огня. Солнце осветило Юлю, она почувствовала, как сила входит в нее, и испугалась, что сейчас лопнет. Лана сжала ее плечи, стало гораздо легче, успокоилось сердце, ставшее бездонным, наполненное кипящей плазмой.
— Я готова. Да, я боюсь, но я готова, — уверенно сказала Юля.
60. Пирамида
Стало вдруг темно. Нет, зимнее солнце еще занимало место на небе, но его время прошло. Ровное и безоблачное небо покрылось серо-черной коростой от десятков тысяч факелов и тысяч костров, разведенных прямо посреди проезжей части из десятков сваленных друг на друга машин, еще недавно блестевших заманчивой привилегией.
На марш вышли миллионы, каждую полусотню вели командиры, в руках которых горел и безжалостно чадил огромный факел из грубо сваренного железа, наполненный чистой нефтью. Густой липкий дым наполнял легкие и ума людей, не оставляя места даже самой малой части души. Они становились глиняными, пустыми внутри, принимающими уродливую форму злого и безрукого мастера, и малая часть света билась внутри, желая вырваться на свободу, покинуть навсегда это тело, этот город, этот мир. Если взлететь и взглянуть вниз с высоты полета самого храброго стрижа, то видна будет расплющенная пирамида, высеченная из живого тела города, с кривыми гранями, далекая от совершенства природной гармонии, как и многое, созданное человеком в попытке повторить.
Люди шли, и город пропал, спрятался в тени смога, став безмолвным руслом мертвой реки, по которой текла всепоглощающая лава. Но она текла не от вулкана, а к нему, стремилась в вершине расплющенной пирамиды, к горящему черным пламенем Соловецкому камню. И только старый детский магазин и Политехнический музей со страхом и вызовом смотрели на лаву, на вершину вулкана, не боясь, что она поглотит их, коля глаза тех немногих, кто осмеливался обернуться и взглянуть им в лицо.