Ресторан стал местом встречи. Здесь Юля познакомилась с Игорем Николаевичем, заходившим раз в месяц выпить чай с острыми пирожными. Он рассказывал Юле, как ее искали, как работали следователи и программисты, сколько важного и трудного удалось сделать, не открывая и малой части того ужаса, что довелось увидеть. Юля видела этот ужас в его глазах, как и в глазах Авроры во время ночных прогулок. Аврора открывалась полностью, как книга, бери и читай, и было страшно прочесть даже пару строк. Юля научилась видеть людей, понимать их сущность, что сильно мешало в жизни. Вот и Игоря Николаевича она видела, умного, честного, но не всегда. Добрым он не был, в нем была железная жестокость, способность карать без жалости и сомнений. Такие люди могли убивать, пусть и справедливо, но все равно они оставались при этом убийцами. Мэй замечала тревогу у Юли, Альфа ко всем относилась благожелательно. Она видела, что Юля порой боится Игоря Николаевича, и что ей интересно с ним, и он чувствует ее интерес. Она потом беседовала с Юлей за чаем, когда ресторан уже был пуст, последние гости разошлись, а Айна с Альфой рисуют фантастических птиц. Юле были очень нужны советы, она постоянно путалась, сомневалась, получая ответы у папы, иногда у мамы, но больше получая от Мэй, понимавшей ее переживания, как свои собственные.
На самом деле Мэй тоже нужен был совет, и не один. Она не ожидала, что жизнь ее так резко изменится, и что это будет легко принять. Она снова жила с мужчиной, с которым не надо было договариваться. Сергей понимал ее и ничего не требовал, но не был и подкаблучником. Разница в возрасте, о которой она боялась думать, мешала только ей, все друзья Сергея, даже Аврора, считали, что наконец-то он повзрослел и стал мужчиной. А еще у нее появилась дочь, приемная, но Мэй любила ее, как родную. Айна не сразу стала называть ее мамой, и Мэй боялась, что что-то делает не так, а Айна боялась ровно того же, пока им обоим не вправила мозги Аврора. А Мэй вправила ей мозги, в минуты слабости и сомнений, когда та ныла в кабинете хозяина ресторана, она дала пощечину Авроре, когда та решила в очередной раз разорвать с Денисом и жить одной, как привыкла. Аврора оценила терапию, признав, что стала жалкой тряпкой, а во всем виновата Мэй и ее кухня, слишком вкусно, слишком добро. По вечерам, смотря на спящую Айну, Мэй думала, какие же они все глупые, глубже уходя в размышления над вопросом Юли: «Почему мы не можем жить в мире друг с другом?». Если бы не Сергей, она доводила бы себя до бессонницы, он пресекал эти настроения, уводя в постель, заставляя ее чувствовать себя молодой и желанной.
Юля стала замерзать, Арнольд тоже проголодался. Они сидели напротив беличьих кормушек, место тянуло Юлю, она вспоминала первую битву со злым духом, которым потом оказалась Лана. Она не была ни злой, ни доброй, Юля теперь понимала разницу и бессмысленность этих определений. Кормя пса, она вспоминала, как они повстречали Илью с Арнольдом, как он не боялся драться за нее и Альфу вместе с верным Арнольдом. Они были и останутся настоящими друзьями. От воспоминаний Юля шмыгала носом, а молодой Арнольд тыкался в нее мордой, и порыкивал, ему не нравилось, что она грустит.
— Илья! Илья! Стой, кому сказали! — со стороны круга раздался знакомый голос, Юля вздрогнула, не до конца узнав его, почувствовав, как защемило сердце.