Если я вернусь, то ты не увидишь это письмо. Наверное, я не решусь тебе все рассказать, но, надеюсь, что ты сама поймешь, и не будешь злиться, что я вдруг исчез. Не терзай ни меня, ни себя. Я желаю тебе только хорошего, чтобы ты была счастлива, чтобы ты жила и делала то, что тебе нравится. Ты и сама знаешь, что тебе на самом деле нравится. Это все знают, если не поймешь, спроси у Альфы, но я уверен, что сама догадаешься, не такая же ты и глупая, как сама о себе думаешь.
Ты не глупая, и я тебе об этом много раз говорил. Просто твой мозг настроен на другое. Вот и доверься ему, и не слушай примитивных советов, какими так любят нас пичкать наши мамаши.
Прощай навсегда!
Твой вечный друг, Илья».
Конверт выпал из рук вместе с письмом. Александр бережно поднял его и убрал в карман. Он протянул ей бумажные платочки, собаки тревожно смотрели на нее, Арнольд поскуливал.
— Письмо я оставлю себе. Незачем вам держать у себя эту цепь, она не принесет ничего хорошего, кроме пустых переживаний и ложного чувства вины. Поверьте, я об этом долго думал, имею ли я право забирать себе ваше письмо. Имею, вы же для меня как дочь, которой у меня не было, лучший друг моего сына. Вы и, правда, были ему хорошим другом, как бы вы ни ссорились, но Илья всегда говорил, что его лучший друг Юля. Я желаю вам стать свободной. Вы столько пережили, помните вы об этом или нет, но оно всегда внутри вас. И я желаю вам освободиться от этого и жить. Счастье вы будете строить сами, в этом никто и никому не сможет помочь. Я видел выступление ваших ребят, по-моему, это ваш путь.
— Да, тренер мне об этом говорил, а я брыкалась, боялась, что не справлюсь, — Юля утерла слезы. И правда, стало легче, будто бы с груди свалилась тяжелая цепь, постоянно стягивающая, желающая раздавить кости и сердце.
— Ваш тренер был умным и хорошим человеком. Пока вас не было, я взял на себя смелость и следил за его могилой.
— Так это вы посадили пионы? — удивилась Юля.
— Не только я, но ваши друзья, три замечательных парня. Идея посадить пионы была Кирилла, я подобрал стойкий сорт. Знаете, так интересно, как могут объединиться совершенно разные люди. Я никогда не интересовался вашим спортом, как и любым другим, но сейчас все изменилось. Вы же видели новые тренажеры для отработки ударов? Вот, мы нашли умельца в Ставропольском крае, он сделал их. По-моему очень удачно получилось, теперь это его дело, небольшой, но свой бизнес.
— Я об этом ничего не знала, спасибо большое!
— Ну, благодарить не надо. За добрые дела или помощь благодарить не надо, иначе это сделка какая-то. Ладно, скоро рассвет. Пойдемте встречать?
Они пошли в центр парка. Солнце медленно поднималось, поглядывая из-за деревьев любопытным глазом. Сразу стало теплее, Юля согревалась от первых лучей, разгораясь изнутри. Александр подмерз, но, казалось, это было ему в радость, как бывает в радость боль или трудность, когда сердце разрывается от горя, такое странное успокоение через боль. Юля обняла его и прижалась лицом к груди. Она долго плакала, сбрасывая последние оковы с сердца, понимая, что он был прав, и что она действительно создала в себе чувство вины. Все были правы, ей не раз об этом говорили, Аврора била прямо в лоб, не жалея чувств, зная, как правильно работать с ней, но приходила ночь, за ней утро, и сердце вновь наполнялось жгучим чувством вины за все, что случилось. Юля была готова начать пить таблетки, хотя Аврора не настаивала, решив дать ей время самой разобраться, а не глушить чувства и рецепторы ковровыми бомбардировками препаратов.
— А куда мы поедем? — Айна нежно гладила машину, стряхивая снег пушистой варежкой.
— Покатаемся по ночному городу, — Мэй проверила сумку с бутербродами и термосом, прикидывая, что взять с собой еще.
— А Юля с Альфой с нами поедут? — Айна хитро посмотрела на Мэй. Иногда ей казалось, что девочка видит. Она и правда видела, но это было совсем другое зрение, в основном контуры и рельеф земли, чтобы не свалиться в яму и не врезаться в столб или стену. Тех, кого Айна любила, она видела полностью, своим внутренним зрением, точно угадывая мысли и мимику, чувствуя сердцем.