— Почему-то нет. Вот пока в метро ехала, то боялась, а сейчас все равно.
— А вот это плохо, — он всмотрелся в ее глаза. — Юля, такой настрой не приведет ни к чему хорошему. Уж лучше бояться и защищаться, чем смириться.
— Да знаю я, — отмахнулась она. — А еще лучше не загадывать победу, а то проиграешь. У меня не апатия началась, как тогда. Я все контролирую, просто план продумала, какие связки сберегу, как начну, и вроде успокоилась. Конечно, я бы применила тот удар, что Лана вчера показала, но его же нельзя, запрещено правилами, да?
— Запрещено. Но не думай, что подобные штуки не применят против тебя. Будь начеку. У нас низкая позиция, мне дали понять, кто должен выиграть, и это не наша школа точно.
— Это мы еще посмотрим, кто победит! — сверкнула глазами Юля.
— А вот это мне нравится. Не растеряй спортивную злость, она тебе пригодится. Соперники тяжелые, тем более, что это будет микс.
— Что, опять с парнями драться? — удивилась Юля. — Мне же еще кмс не дали, почему я?
— Кмс нужная вещь, но не всегда титулы и звания достаются сразу достойным. В Федерации о тебе знают, и я понимаю их выбор. Ты это могла не заметить, но на всех соревнованиях зал болеет за тебя. Не знаю, как тебе удается всех очаровать, но я сам всегда чувствую, что жду именно твоей победы. И это не потому, что ты моя ученица.
— Ваша любимая ученица, — Юля самодовольно улыбнулась.
— Самая любимая зазнайка, — он щелкнул ее по носу, Юля и не заметила начала движения и пропустила. — Не зевай, а то опять получишь нокаут.
— Не хотелось бы, — поморщилась Юля и, когда он попытался ткнуть ее пальцем, и как он так мог быстро делать, она увернулась и, несмотря на тяжелый рюкзак, сменила позицию и обозначила удар по голени.
К служебному входу тянулись узкие шеренги молодых спортсменов. По фирменным костюмам было понятно, какая школа идет, не хватало знамени.
— Пора, надо идти, а то все места займут, негде будет нормально размяться, — сказал тренер.
— Я могу и в коридоре. Мне понравились упражнения Ланы, и почему вы мне их не показывали?
— Потому, что я их не знаю. Это другое направление, и, честно говоря, у меня бы многое не получилось. Все-таки мужчины и женщины разные, не забывай об этом.
— Да ладно, я не обижаюсь, — Юля закусила губу и спросила. — Значит, меня заказали, да? Как девку или актриску? Недавно что-то такое по литре читала — крепостное право какое-то!
— Не без этого. Оно никуда не делось, просто стало называться иначе. Главное не строй себе клетку здесь, — тренер постучал себя по лбу, потом ей. — Помнишь, я тебе рассказывал, как это важно?
— Конечно, помню! Я все помню, чему вы меня учили! — Юля улыбнулась и прижалась к нему. — Спасибо вам, Олег Николаевич.
— Ну-ну, опять плачешь, — тренер вздохнул и, достав чистый платок, вытер ее лицо. — Ты, как будто, прощаешься со мной. Чего ты так распереживалась?
— Не знаю, но что-то внутри тревожно, — Юля посмотрела на небо, и ей показалось, что оно потемнело. На секунду исчезли Лужники, и осталась только черная выжженная пустыня. — Наверное, я все-таки боюсь.
— И это нормально. Пойдем, — он похлопал Юлю по плечу, и они пошли к входу. Она хотела сказать, как сильно его любит, что он для нее как второй отец или первый, настоящий, но побоялась.
Внутри все было как везде, ничего нового, кроме духа недавнего ремонта. От фенола и клеев щипало глаза, и было трудно дышать. Их шмонали долго, с удовольствием. Юля не узнала молодого охранника из их школы, а вот он ее узнал и разрыл рюкзак до нижнего белья, вытащив трусы и майки на всеобщее обозрение. Буркнув, что она может все собрать и поживее, он удовлетворился. Юля не обратила на него внимания, отодвигая от себя этих людей, воспринимая их как неизбежное, как холодный ветер или колючий дождь, когда зонт остался дома. Тренер попытался возмутиться, но его едва не выставили, пришлось замолчать. Юля видела, как тяжело ему это дается, еще никогда тренер не был таким взбешенным. «Они уроды, плевать на них», — шепнула ему Юля, когда они вышли в ослепительно белый коридор. Ее раздевалка находилась в самом конце, здорово, что выданный браслет открывал самый дальний шкафчик, как она и хотела. Девчонок собралось о-о-очень много, и все такие разные. Юлю особенно забавляли самбистки и дзюдоистки, раскаченные до крутых бочонков, больше походившие на вольных бойцов. И нет, они не были толстыми, просто как-то сквадрачивались. С такими биться было бы тяжело, если завалят, то точно хана.
— О-го¬ го, сколько народа! — присвистнул Максим, с доисторическим ужасом озираясь на несметные полчища студентов и старшеклассников, заполонявших Лужники, продавливая себе лучшие места у громадных экранов. — Представляю, что внутри творится.