— Да я не спорю, лишь бы этот красавчик не увидел, а то нам влетит, — сиплая скривилась, сделав странное лицо. Женщины рассмеялись, и Юля поняла, что на самом деле они молодые и веселые девушки, но слепленные из какой-то грубой и жестокой серой глины.
Сиплая с кустом расстегнула ремни, помогая подняться. Юля едва не рухнула на пол, такой же серый и шершавый, как в подвале, если бы сиплая не подхватила ее. Что-то шутя про скелет в пижаме, сиплая помогла надеть резиновые сапоги. Юля очень удивилась, но промолчала, оберег слегка уколол ее, останавливая вопрос. Она ощупала шею и грудь, но оберега там не было, хотя она его чувствовала, будто бы он спрятался в ней, затаился и подсказывает. Почему-то ей стало смешно от этого и приятно, Юля улыбнулась, девушки с невообразимыми прическами улыбнулись в ответ. Юля хотела спросить, что на голове у второй, но таких слов она не знала, да и как описать взрыв на чулочной фабрике, накрытый чугунным котлом?
Они вышли в коридор, Юля оглянулась, в первый раз рассматривая свою палату или камеру, сложно было точно понять. Дверь массивная, но не железная, со смотровым окном. В палате, так похожей на камеру, кровать и раковина, больше ничего нет, даже узкого окна с ржавой решеткой — унылый каменный мешок.
— Это тебе еще палату-люкс выделили, — пояснила сиплая с кустом. — Обычно кидают в общий мешок, там и кроватей нет.
— Ты поосторожней, а то много болтаешь, — вторая с настороженностью посмотрела на странные серые щиты, развешанные по коридору в бессмысленном порядке каждые пять-шесть метров. От щитов воняло жженой проводкой, точно так же, как дома, когда мама включила в старые розетки сразу два масляных обогревателя. — Слышишь, как гудят?
— А что это такое? — с интересом спросила Юля, любопытство пока взяло вверх, идти, судя по всему, еще долго, коридор не заканчивался, петляя в разные стороны, будто бы они шли по норе очень непостоянной землеройки. Юля представила себе такую землеройку: огромную, всю из стали или еще чего-то, больше похожую на живой проходческий щит.
— Так ты точно не из наших мест, раз ничего не знаешь! — засмеялась сиплая. — У нас каждый ребенок знает, что это!
— И что это? — переспросила Юля. — Камеры слежения или микрофон?
— О, сама поняла, молодец, — сиплая одобрительно сжала руку. — Марта, объясни ты, а то я напутаю. В этом же нет тайны.
— Это не камера и не микрофон. В народе его называют щит-стукачок или щитачок. Такое тупое устройство, оно есть в каждом доме. Ты не смотри, что их здесь, как клубней в хороший год, просто горят часто, а ребятам лень демонтировать, вешают новый и все. Я не знаю, как он точно работает, брат рассказывал, что как-то снимает профиль всех тел, которые живы, голос пишет и анализирует, куда-то отправляет. Никто толком не знает, но если что, придут коричневые и утащат наверх, оттуда еще никто не возвращался.
— А мы что под землей? — шепотом спросила Юля, косясь на обшарпанный щитачок. Сиплая кивнула, сделав очень серьезное лицо и рассмеявшись через секунду.
— Все, пришли. Можно было тебя отвезти в общий, но там вообще мрак, — вторая открыла неприметную дверь без табличек или цветовой индикации, как на других дверях. Пока они шли, Юля пыталась понять логику, но цифры сменялись буквами, а то и вовсе исчезали, переходя в красные и желтые ромбы и квадраты, налепленные у смотрового окна как попало. — Постарайся недолго, а то нам влетит.
— Я быстро, — на ватных ногах Юля вошла в туалет.
Запах сбил с ног, она пошатнулась, схватившись за косяк двери. Сзади хохотнули две веселые девки, сиплая с кустом подтолкнула Юлю вперед и закрыла дверь. В туалете не было ничего ужасного или непонятного: те же кабинки, но с половинными дверями, чтобы видеть лицо, потертые раковины из нержавейки с громоздкими кранами, серая плитка, которая когда-то блестела белизной, шум вытяжного вентилятора. Но этот запах концентрированной хлорки, точь-в-точь как в школе во времена ковидлы. Она стала задыхаться, но организм потребовал выпуска отработки немедленно. Уже не смущали огромные, на большие задницы, очка из титаноподобного фаянса, хорошо еще, что вычищенные до блеска, если потертости могут блестеть. В конце Юля поняла, что забыла про бумагу, которой нигде не было.
— Держи, надо было при входе отматывать, — рука в халате сунула ком серой туалетной бумаги, на которой было что-то напечатано мелким шрифтом.
С удивлением, Юля прочитала несколько страниц из Гарри Поттера. То, что это был именно он, она угадала, хотя и не осилила книги, зато их очень любил Максим. Ей они тогда и сейчас показались слишком скучными, она не любила такого занудного повествования, хотелось больше действия и меньше деталей. Выйдя из туалета, она, покраснев, поблагодарила. Сиплая подмигнула в ответ.