Однако Франклин все еще пребывал в сомнении. Он подозрительно посмотрел на целлофановый пакет с окровавленной корой и вспомнил Келлерманна, подавленность и переживания которого показались ему довольно искренними.
— Вы мне не верите? — спросил ректор. — Ну что ж, обращайтесь в полицию, я вас не удерживаю. Но очень скоро вы узнаете, что кровь на коре — это кровь какого-нибудь местного животного, что найденные вами клочки одежды не имеют никакого отношения к Дойлу — ну и так далее! Короче говоря, давайте, сделайте именно то, что ожидает от вас «Писательский клуб», — вот уж они порадуются! — Эмерсон рассмеялся, а затем добавил: — Кстати, накануне вашего приезда я дал понять всем студентам, что подобный инцидент сейчас весьма нежелателен. В этом семестре у нас и так уже имеется отставание от учебного плана, а потому не хотелось бы терять время на всякие глупости. Когда вы появились в моем кабинете, я понял, что мои увещевания были попросту проигнорированы!
В отличие от развеселившегося ректора, Франклин отнюдь не был уверен, что это смешно. Ему казалось, что подобный поступок студентов свидетельствует об их крайне дурном вкусе.
— Это какие-то недоумки! — вырвалось у Франклина.
— Ну, как знаете…
— Я выясню, кто они такие, — с неожиданной резкостью произнес Фрэнк.
— Лучше не тратьте на это время. Выяснить, кто они такие, еще никому не удавалось. И не принимайте этот случай слишком близко к сердцу. Скажите Келлерманну, что я вам обо всем рассказал, и данный инцидент будет исчерпан. Вы еще сами надо всем этим от души посмеетесь.
«Писательский клуб»? Франклин задумался, чувствуя усиливающуюся досаду. Неужели он так легко попался на удочку? А еще больше его раздражало то, что он и впрямь поверил, будто данная история об убийстве преподавателя могла бы дать ему прекрасный сюжет для его первого романа!
— Забудьте обо всем этом, — продолжал настаивать Эмерсон. — Обещаю вам, что весь оставшийся учебный год пройдет в тишине и спокойствии. Сюрпризов для вас больше не будет.
Спокойный год… Первый спокойный год — это, безусловно, как раз то, в чем нуждался молодой Фрэнк Франклин, чтобы найти свое место в университете «Деррисдир».
Он покинул кабинет ректора, оставив там принесенные им «доказательства» убийства Майкрофта Дойла.
Чуть позже Келлерманн подошел к Франклину и подтвердил, что ректор был прав, но при этом, совершенно не смущаясь, заявил о своем разочаровании, что розыгрыш не удался.
— Итак, ты входишь в число тех, кто состоит в «Писательском клубе»? — спросил Франклин.
— Я? Вовсе нет. Я просто вхожу в число тех, кто выполняет решения членов этого клуба. Они дают мне кое-какие задания, но очень редко. В общем, я отнюдь не принадлежу к «мозговому центру» клуба. По правде говоря, я даже не знаю, кто именно входит в этот клуб…
Франклин подумал, что Эмерсон, по-видимому, и в самом деле сказал ему правду.
На следующий день, придя на первое занятие, Франклин увидел, что на классной доске мелом — причем хорошо знакомым ему почерком — написано: «Литература: реальность или вымысел? Чему следует верить, господин преподаватель?»
Фрэнк рассмеялся вместе со своими студентами и тряпкой вытер с доски эту фразу, так ничего на нее не ответив.
— А теперь — за работу…
И лишь в глубине души он пообещал самому себе, что когда-нибудь обязательно выведет на чистую воду этих прохвостов из «Писательского клуба».
«Да поймите вы, они совершенно безобидны!» — вспомнил Фрэнк заверения Льюиса Эмерсона и криво улыбнулся.
Трое из тридцати агентов ФБР, направленных в Нью-Хэмпшир после обнаружения двадцати четырех трупов, прочесывали лес на территории, принадлежащей университету «Деррисдир». Они буквально валились с ног от усталости, однако после тяжелых четырех дней поисков им так и не удалось найти среди деревьев ни одной улики, относящейся к убийству тех несчастных людей.