Мадам в ужасе, а Катрин думает, что этот Давид, если бы знал о происходящем, почувствовал бы себя ей обязанным. Она только что спасла его от мегеры-жены, которая ему совершенно не подходит.
Посетительница берет себя в руки и хмурится. Кого же ей тогда избрать в качестве спутника жизни, если не красавца-Давида?
— Если вы расскажете еще пару знаковых снов, то я, быть может, смогу истолковать и образ вашего будущего супруга.
Конечно же, такие сны у нее были. Только на той неделе ей грезилась l’amour с Бандерасом. Посетительница буквально боготворила его, и ее фанатизм вызвал у Катрин глубочайшее раздражение.
— Нам суждено быть вместе?
— Нет, это только сон, — сказала Катрин намного более резким тоном, чем требовалось. — Расскажите мне еще.
Та говорила еще и еще. О, а как-то давно она видела себя в короне и богатом платье, окруженную слугами, значит ли это, что она выйдет замуж за очень богатого человека? Нет, не значит. Может, в окружении мадам есть скромный человек… ее сосед, или с работы?
— Вы о Доминике?
Катрин кивнула. К ее неожиданности, мадам нахмурилась и резко отодвинулась от стола, скрипнув стулом по паркету.
— Этот идиот?! Чтобы я променяла Давида на него? Какая ересь! Шарлатанка!
Мадам вскочила со своего места и выбежала прочь из комнаты. Боже, какая темпераментная. Ладно, сегодня не угадала. Вот так всегда, хочешь как лучше, а получается наоборот.
Меньше, чем через минуту, в комнату ворвалась хозяйка салона, Шанталь Бонне, сразу заняв все пространство — не столько физически, сколько психологически, подавляя Катрин одним своим присутствием. На ее виске пульсировала нервная жилка, а густо накрашенные губы злобно сжались в тонкую нитку.
— Ты что, опять напророчила гадости? Сколько раз я тебе говорила, толкуй хорошее! Бери пример с Люсиль — ни одного недовольного клиента. Ни одного!
— Никаких гадостей я не говорила, — ответила Катрин, пытаясь напустить на себя скучающий вид, чтобы скрыть чувства. — Только правду, и ничего кроме правды. Я что, виновата, что люди не любят слушать правду?
— Так лги им! — и Шанталь ушла, грозно цокая каблуками. Из коридора послышалось ее бормотание: «Дура, вот же дура».
Когда Катрин в первый раз услышала крик хозяйки, то не выдержала и разревелась, а потом не могла успокоиться еще три дня. В ее голове сутками вертелись злые слова Шанталь — половину из них она в тот день даже не поняла, хотя усвоила одно — ею очень недовольны. Тогда она была еще непривычной к такой оценке своих действий, в университете она была отличницей и примером для подражания, а тут — sotte…
Постепенно Катрин научилась быть более толстокожей и не показывать виду, когда Шанталь (и не только она) пыталась оскорбить ее, хотя самолюбие все так же закипало внутри. В то же время она научилась большей витиеватости, поняла, как пускать пыль в глаза, и хотя девушка все еще пыталась толковать сны согласно психоанализу, она все реже говорила «Ваш сон ничего не значит. Это только ваша фантазия» и все чаще несла чушь про ангелов-хранителей и мистическое предвидение.
— Если повторится, пулей полетишь в свою Россию, — вдруг снова послушался голос Шанталь. Каблуки процокали по коридору мимо комнаты, но хозяйка не упустила случая снова выплеснуть на Катрин свои малоприятные измышления. — К Путину своему, — добавила она на обратном пути.
Причем тут вообще Путин? И, Катрин была уверена, что никуда она не полетит. Во-первых, рабочие места ограничиваются не одним гадальным салоном Бонне. Во-вторых, эта склочная баба ее только для того в салоне и держит, чтобы было на кого вылить ушат грязи, когда припрет. Хорошо, что ее характер скорее исключение из правил в этой стране, где люди привыкли доставлять друг другу колкости еле различимым (но оттого не менее обидным) сарказмом.
По крайней мере, подумала Катрин, французские слова больше не вылетают из головы после криков Шанталь. Уже прогресс.
«Меньше страха, но главное — не давать дерзости начать брать верх. Иначе чем я буду лучше нее?»
Однажды Катрин заметила, как заполняет документы ее начальница, и еле удержалась, чтобы не съязвить на тот счет, что даже иностранка пишет грамотнее Шанталь.
«Не опускайся на ее уровень. Вокруг столько классных людей, с которых стоит брать пример…» — подумала она.
Да кто, с кого брать пример? С Люсиль, которая сочиняет сказки, глядя на карточки с картинками? С Зоэ, которая, надо отдать ей должное — имеет более сложную, чем Люсиль, работу, сочиняя сказки не по картинкам, а по полоскам на ладони? Скоро и она будет сказки сочинять. «Психолог».