Все оказалось намного легче, но разобраться самой все равно было невозможно. Благо для этого были специальные люди. Сказали, что придётся менять трубы, из-за чего балетная студия закроется на неделю.
Нервно водила половой тряпкой с правой стороны в левую, чувствуя, как нос щиплет от обиды и слез, которые так сильно хотели выбраться наружу. Держалась изо всех сил, но, когда нечаянно обронила ведро, и грязная вода растеклась по всему полу вновь, плечи поникли и сотряслись от рыдания. Села на пол, совершенно наплевав на то, как быстро впитали в себя воду джинсы. Теперь я в прямом смысле была мокрой до трусов.
Но сейчас неважно. Я позволила эту минутную слабость. Дала волю тёплым ручейкам течь по щекам.
Тяжесть всей этой недели грузом легла на плечи.
Слова Тины об отце. Странное ощущение пустоты. Понимание, что новые отношения были не совсем хорошей идеей. Этот потоп. Вода. Тряпки. И все кругом.
В эту самую секунду пробилась последняя капля.
Закрыла мокрыми руками лицо и заплакала сильнее. Не знаю, сколько еще бы так просидела, но мобильный телефон, отдавшийся вибрацией на подоконнике, заставил прийти в себя. Поднялась, шмыгнув носом и размазала слезы.
Маттис.
Он соизволил перезвонить только сейчас. Спустя три часа после моего звонка. Внутри закипела злость, но я понимала, что это глупо. Маттис всегда отключал телефон во время терапии с клиентами, о чем ни раз предупреждал. И то, что я не смогла дозвониться до него, когда студия заливалась водой, а я не знала куда деть Тину – вполне объяснимо.
– Да, любимая. Ты звонила? – его мягкое «любимое» заставило оторвать телефон от уха и попытаться снова не зарыдать.
Соберись, Андреа!
– Все в порядке. В студии маленький потоп…
– Как потоп? Мне приехать? – искренне сопереживал Маттис, но почему-то меньше всего хотелось видеть сочувствие в его глазах. Достаточно того, что я слышу это.
– Нет, – натягиваю улыбку на лицо, пытаясь погасить дрожь в голосе, – Все в порядке. Придётся менять трубы. Начнут уже завтра, поэтому…все порядке, – повторяю будто самой себе.
Нет. Все было ужасно. Моё внутреннее состояние было ужасным.
Внезапно сердце делает волнительный удар. Такой сильный и резкий, что становится больно. Крепко зажмурив глаза, схватилась за место в области груди, вцепившись в подоконник. Маттис что-то говорил, но я отклонила трубку, сказав перезвоню, чувствуя что-то плохое. Это пугало. Заставляло задержать дыхание от страха.
Немедля ни секунды, набрала номер Леноры. Гудки шли долго.
Один. Два. Три. Четыре. Пять.
Я готова бежать сломя голову, ведь сердце отчего-то тревожно сжималось, словно пытаясь донести плохую весть.
Черт бы все драл, почему Ленора не поднимает трубку?
– Я слушаю! – весело выкрикнула подруга, наконец ответив. Она запыхалась и явно смеялась.
– Где Тина?
Единственное, чего хотелось: услышать голос дочери.
– Она играет, а что?
Выдохнула, прикрывая глаза.
Все в порядке.
Но тогда почему так сильно болит сердце?
– Что-то случилось? Как дела со студией? Твой голос встревожен, – она заметила напряжение.
– Да, все ок, сказали, нужно менять трубы, – ответила мягче, – Ленора, дай мне услышать Тину, пожалуйста.
Секундное молчание. А потом Ленора зовет Тину.
– Надеюсь у тебя все хорошо, – напоследок говорит она, передавая трубку.
– Мам…, – вытягивает дочь.
Она улыбается. Я могла это понять по тембру ее голоса.
Выдохнула во второй раз, успокаивая себя.
– Солнышко, рада тебя слышать, – душа мгновенно успокоилась, но сердце…оно рвалось на части. Словно в недрах души шла борьба, а внутренний голос кричал о важном, что сводило с ума.
– Мы с Софи ходили к Шону. Я ела мороженое! – воодушевленно рассказывала дочка, – Я та-а-ак хотела посмотреть, где хранится мороженое. Даже чуть не упала, но меня поймал…
– Так, думаю на этом хватит, – слышится шорох, и снова у входящего Ленора.
– Каюсь, – тут же затараторила подруга, – но за твоей дочерью просто невозможно уследить, – оправдывалась она, заставляя улыбнуться.
Главное: все обошлось.
– Но тот сексуальный грубиян спас вредину, и слава богу, – выдыхала Нора.
– Сексуальный грубиян? – усмехнулась прозвищу, – Спас мою дочь?
– О, да, – растянула девушка, что означало готовиться к рассказу.
Присела на подоконник и стала слушать, аккуратно массируя грудную клетку, пытаясь выкинуть все ужасные мысли из головы.
– Он её поймал на лету. Я его конечно поблагодарила. А он знаешь, что? – возмущённо воскликнула Ленора.