Однако на этот раз дон Куко ошибся – Луиса интересовали совсем иные вопросы:
– Ты ведь наверняка знал Антонио Ломбардо?… И его молодую жену Ракель, которую тот отбил у своего брата, покойного уже Максимилиано?…
При этом вопросе дон Куко невольно вздрогнул.
Да, конечно же, он, как никто другой, был наслышан о той кошмарной истории. Как и всякий мужчина в подобной ситуации, хозяин «Христофора Колумба» подсознательно встал на сторону Максимилиано – как же, у него из-под носа увели молодую жену… Да ещё кто – брат! Пусть даже не родной, а сводный…
Дон Куко утвердительно покачал головой.
– Да, конечно же… Ведь из-за этого человека вы, уважаемый дон Луис… – Дон Куко вновь перешёл с собеседником на «вы».
С языка хозяина кафе едва не слетело «Из-за этого человека, вы, уважаемый дон Луис, целых два года провели в тюрьме», однако в самый последний момент он, прикусив язык, изменил начатую фразу:
– … из-за этого человека у вас в своё время были серьёзные неприятности…
После этой фразы дон Куко вопросительно посмотрел на Луиса, оценивая его реакцию.
В ответ Луис Трехо произнёс нарочито небрежным тоном – то ли соглашаясь, то ли не соглашаясь с этим высказыванием дона Куко:
– Да, верно… Так где он теперь?… Ведь, насколько мне известно, где-то, несколько месяцев назад он уехал из Акапулько в Гвадалахару?…
Хозяин заведения улыбнулся: мол, как бы то ни было, а владельцу такого заведения, как «Христофор Колумб» про обитателей города должно быть известно куда больше…
– Нет, уважаемый дон Луис, вы располагаете явно устаревшими сведениями…
Трехо несколько удивился.
– Вот как?…
Дон Куко всё с той же любезной улыбкой на обрюзгшем лице продолжал:
– Да, действительно, несколько месяцев назад они переехали из Гвадалахары в столицу.
– Откуда тебе это известно?
В ответ дон Куко нагнулся к самому уху собеседника и, словно говоря тому какую-то страшную тайну, очень осторожно произнёс свистящим полушёпотом:
– Вчера я видел дону Саманьего…
При упоминании этой очень хорошо знакомой фамилии Луис вздрогнул.
«Конечно же, он имеет в виду Марту, – подумал он. – Наверняка она заходила сюда…»
Словно угадав направление мыслей своего собеседника, дон Куко сказал:
– Я говорю о Марте…
Луис коротко кивнул.
– Я понял…
«Ещё бы, – подумал он, – ведь в Акапулько нет ни одной женщины с такой фамилией, которая бы меня заинтересовала… Которую бы я любил».
Оглядевшись по сторонам, словно его кто-нибудь мог подслушать, дон Куко произнёс:
– Они вчера заходили сюда…
В ответ Луис весьма удивлённо поднял брови и, метнув в собеседника острый, пронизывающий взгляд, довольно резким тоном спросил:
– Они?…
Дон Куко растеряно кивнул:
– Да…
Прищурившись, Луис продолжал свой допрос:
– Кто это – они?…
И дону Куко не оставалось ничего другого, как выложить всё начистоту:
– Марта Саманьего со своим женихом, доном Ортего Игнасио де Кастильего… Вчера вечером.
Это сообщение было для Луиса настоящей новостью, причём очень дурной.
Как, у Марты уже есть жених?
Луис с горечью подумал: «Эта девушка предпочла мне кого-то другого?…»
При этих мыслях ревность забурлила в Луисе Трехо. Однако он неимоверным усилием воли подавил её – и не только потому, что не хотел показаться в глазах этого обрюзгшего дона Куко смешным и нелепым, но ещё и потому, что хотел выведать у него как можно больше подробностей обо всём…
Стараясь казаться как можно более спокойным и непринуждённым, Луис нарочито равнодушно поинтересовался у хозяина «Христофора Колумба»:
– Вот как? А я и не знал, что Марта Саманьего собирается выйти замуж…
Дон Куко неплохо разбирался в людях – его вынуждала к этому профессия. Простояв пятнадцать лет за стойкой бара, действительно можно стать неплохим психологом… К тому же, он неплохо знал и Луиса Трехо – ещё в те времена, когда тот якшался с Максимилианом. Он знал и о том, что этот страшный человек безумно любил прекрасную сеньориту Марту… И по тому, как заметно побледнел тот, дон Куко сделал вывод, что Луис по-прежнему неравнодушен к этой девушке…
Взгляд дона Куко как-то померк.
«Не следовало бы мне говорить, что она собралась выйти замуж, – печально подумал хозяин «Христофора Колумба». – Теперь этот тип из меня всю душу вытрясет. Однако – что сказано, то сказано…»
Прищурившись, Луис вновь повторил свой вопрос – только на этот раз более резко: