– Что этого не было…
– Тогда кто же мог убить сеньора Сантильяну?… – не унимался Мигель Габриэль.
Равнодушно пожав плечами, Трехо произнёс:
– Не знаю… Во всяком случае – не я, это уж я говорю точно…
Несмотря на кажущуюся полную неприспособленность к жизни, де ла Фронтере не была чужда и способность анализировать. Он-то давно понял, что единственной деталью, которая была известна полиции, и за которую можно было зацепиться ему, Мигелю Габриэлю, было имя «частного поверенного» Мартина Тринидада Санчеса, которым и представился звонивший…
Всё с той же улыбочкой он объяснил Трехо свой взгляд на этот момент…
Луис всё понял…
«Чёрт бы побрал этого графа, – мысленно выругался он. – Как некстати… Теперь из-за него всё может полететь прахом…»
Медленно подняв на Мигеля Габриэля тяжёлый пристальный взгляд, Трехо спросил:
– Так чего же вы от меня хотите?…
И тут наступила заминка…
Мигель Габриэль с самого начала воспринимал весь этот диалог, как какую-то игру… Точно какой-то детектив, в котором случайный свидетель берёт на себя обязанности детектива и быстро распытывает сложное дело… Правда, на этот раз роль Мигеля Габриэля была достаточно далека от роли детектива, но для него это обстоятельство не имело ровным счётом никакого значения… Ситуация была острая и интересная – точно так же, как, играя против соперника с лучшими картами на руках, де ла Фронтера рисковал всем, чем имел. И ему нравился этот риск.
Да, если мысленно он решил начать шантажировать Луиса Трехо, то не ради денег, как таковых, а только ради своеобразного риска – чтобы пощекотать себе нервы…
Точно так же, как азартный игрок, садясь за карточный столик, никогда не думает, сколько он может выиграть, и куда эти деньги потом потратит… Для него главное – сам процесс игры…
Глядя на острые скулы Луиса, на его маленькие, глубоко посаженные глаза, Мигель Габриэль поймал себя на мысли, что уже жалеет, что связался с этим страшным человеком и что вообще ввязался во всю эту историю…
«Ну и влип же я, – с тоской подумал он. – И какого чёрта я полез в это дело?… Деньги у меня пока есть… А если и кончатся – может быть, как-то проживу и без них… Во всяком случае, выиграю или заработаю тут, в траттории, декламацией… А этим мерзавцем пусть занимается полиция во главе с моим другом Анхеле Паррой…»
Однако обратного пути у Мигеля Габриэля уже не было – сказав «а», надо было говорить и «б»…
Тем более что сам Луис, прекрасно понимая, как в подобных случаях решаются проблемы, неожиданно помог де ла Фронте ре.
– Допустим, вы в чём-то и правы, – сказал Трехо. – Я только говорю: допустим.
Де ла Фронтера выжидательно молчал.
Трехо тем временем продолжал:
– Наверняка, вы хотите от меня денег, – начал он осторожно, – за своё молчание… Не так ли?…
Мигелю Габриэлю ничего больше не оставалось делать, как согласиться.
– Ну да…
Взгляд Трехо стал очень жёстким.
– Ну, я думаю, мы с вами договоримся… И сколько же вы хотите?…
Мигель Габриэль неопределённо пожал плечами.
– Даже не знаю…
Глядя на де ла Фронтеру, Трехо никак не мог понять – действительно ли он так прост и незамысловат, или же только прикидывается таковым, набивая таким образом себе цену…
«Наверняка, прикидывается, – подумал Луис. – Я по своему опыту знаю, что люди, подобные этому, – самые опасные…»
Трехо, вздохнув, повторил свой вопрос:
– Так сколько же вам дать, чтобы ваши наблюдения не стали достоянием полиции?…
Мигель Габриэль улыбнулся.
– Понимаете ли, сеньор Трехо, я ещё ни разу не торговал… – он запнулся, подыскивая нужное, наиболее подходящее в подобных случаях выражение, и наконец, произнёс:
– Такими… тайнами…
Трехо решил взять инициативу на себя.
– Хорошо… Скажите… чем вы живёте, кроме, конечно, декламации стишков по тратториям?…
Мигель Габриэль честно признался:
– Картами. Я профессиональный игрок.
Трехо с недоверием посмотрев на де ла Фронтеру, тут же уточнил:
– Карточный шулер?…
Тот очень показательно обиделся.
– Нет… За кого вы меня принимаете?… Чтобы я – жульничал?… Нет, я действительно профессиональный игрок…
«Знаем мы таких игроков, – подумал Луис, обогащённый жизненным опытом, полученным в тюрьме. – Никто из шулеров никогда не признается, что он шулер, – это и понятно. Иначе никто никогда не сядет с таким человеком за карточный стол… Какой же смысл в подобном признании?… Нет, наверняка, этот граф просто прикидывается… Он не так прост, как хочет показаться…»