– Хорошо, – кивнул Луис. – Я вам верю: вы – игрок. И сколько же вы выигрываете в месяц?…
Мигель Габриэль замялся – дело в том, что, как правило, он куда чаще проигрывал, чем выигрывал, покрывая дефицит удачными декламаторскими бенефисами в «Золотом баране»…
– В последний раз я выиграл что-то около пяти тысяч, – ответил он.
– Но для этого вам надо было рисковать, думать, рассчитывать возможные ходы соперника…
– Конечно…
– Я вам предлагаю вот что: за то, что вы не пойдёте в полицию и не расскажете, что вы видели в переулке Нимейроса, вы получите…
Луис запнулся, думая, какую же цифру назвать.
– …сто тысяч песо. Согласны?…
Мигель Габриэль с готовностью кивнул.
– Хорошо, хорошо…
Эта поспешность вновь не укрылась от взгляда Луиса. «Нет, я его насквозь вижу, – подумал он. – Я понимаю, что он хочет: согласиться на эти деньги, чтобы потом сделать из меня постоянный источник дохода… Так сказать – хорошую дойную корову, в которую я в своё время превратил дона Педро де Кастильего…»
Коварный и расчётливый по натуре, Трехо везде и повсюду видел только расставленные ловушки да капканы – он считал, что люди не могут быть простодушными, что простодушие – всего только их маска, за которой скрывается коварство и желание получить какую-то выгоду…
– Однако мне нужны гарантии, что вы, получив деньги, не пойдёте к Анхелю Парре и не расскажете о том, что только что рассказали мне…
После этих слов Трехо испытующе посмотрел на своего собеседника.
Мигель Габриэль густо покраснел.
– Что вы!… Разве я похож на такого человека?!… – воскликнул он. – Да спросите в Фуэнтэ Овехуано у кого угодно, кто я… Да, я могу напиться и устроить какой-нибудь большой скандал, я могу ввязаться в драку… Но бесчестного поступка от меня никто и никогда не дождётся… Слышите, вы?…
В ответ Луис заметил:
– Вполне возможно… Простите меня, сеньор де ла Фронтера, но я вас знаю столь же плохо, как и вы меня… А от незнакомых людей можно ожидать всего…
– Но только не от меня!…
Прищурившись, Луис произнёс:
– И всё-таки – согласитесь, мои опасения более чем оправданны… Я говорю так не потому, что хочу обидеть вас, дон Мигель Габриэль, заподозрив в каком-нибудь нехорошем поступке, в бесчестье, и не потому, что не доверяю… Я говорю так лишь по той причине, что хочу целиком и полностью обезопасить себя…
Говоря таким образом с де ла Фронтерой, Луис уже выстроил для себя план дальнейших действий… Он уже понимал, как можно будет нейтрализовать этого опасного во всех отношениях свидетеля, и поэтому почувствовал себя гораздо легче…
– А что вы предлагаете?…
Поразмыслив, Трехо ответил так:
– Вот что… Сто тысяч песо – деньги достаточно большие, и их у меня пока нету… Они появятся не раньше, чем завтра или послезавтра… Вам придётся подождать…
Мигель Габриэль, который давно уже был готов отказаться от всяких денег, более того – сказать, что пусть этот Луис Трехо катится со своими деньгами ко всем чертям подальше, только согласно кивнул.
– Хорошо…
– А к тому времени я придумаю, как мы с вами договоримся… Сумма вас, надеюсь, устраивает?…
– Вполне… – произнёс Мигель Габриэль и вновь гvcтo покраснел.
«Боже, – пронеслось в его голове, – Боже… Как низко я пал!… Боже, что сказал бы мой покойный отец, если бы узнал, что его единственный сын, граф Мигель Габриэль де ла Фронтера Гассет дель Вильярди продаёт своё честное слово грязному уголовному преступнику?!… Боже… Мне просто стыдно за самого себя!…»
Пристально посмотрев на смущённого Мигеля Габриэля, Луис ухмыльнулся.
– Ну, вот и прекрасно… Надеюсь, нам удастся найти общий язык, – ещё раз произнёс Трехо. – Надеюсь также, что я имею дело с человеком очень порядочным… Тем более что сразу меня не арестуют, во всяком случае, я добьюсь, чтобы меня выпустили под залог… А вы, в случае своей болтливости, сеньор де ла Фронтера, наживёте себе врага на всю оставшуюся жизнь… Вы это хорошо понимаете?…
Мигель Габриэль кивнул.
– Да, дон Луис…
Трехо, немного поразмыслив, подытожил этот разговор следующими словами:
– Давайте договоримся так: послезавтра мы с вами встречаемся тут же, за этим же столиком и в такое же самое время… Я решил так: отдаю вам деньги, после чего вы сразу же уезжаете из Мехико в какой-нибудь другой город, и, желательно, – подальше отсюда… Ну, скажем, на месяц или на два.
Мигель Габриэль был настолько обескуражен собственным необдуманным поступком, он настолько сожалел о вылетевшем воробье неосторожного слова, что теперь был бы рад уехать из мексиканской столицы куда угодно – хоть на край света, только бы больше не встречаться с этим ужасным человеком, от одного взгляда которого Мигелю Габриэлю становилось просто не по себе…