– Какие, к чёрту, могут быть шутки?… Если я так говорю, значит, так оно и есть на самом деле…
– А как её зовут?…
А вот этого старик так и не догадался спросить у Луиса…
«Чёрт бы побрал этого проходимца, – подумал он, – чёрт бы побрал это отродье Саманьего… А действительно – если я, так сказать, взял её из детского приюта, стало быть, должен дать ей какое-то имя… Что же делать?… Как же выкрутиться?…»
Флоренция, искоса глянув на де Кастильего, повторила свой вопрос:
– Как зовут эту прелестную крошку?…
Дон Педро совершенно не был в состоянии даже на то, чтобы назвать какое-то простое женское имя, – настолько он был утомлён, раздражён и расстроен одновременно…
Отвернувшись к окну, он ответил:
– Нс знаю…
Флоренция посмотрела на своего мужа с нескрываемым удивлением.
– То есть…
Де Кастильего, съев последнюю гренку, сделал из чашки севрского фарфора большой глоток растворимого кофе и через некоторое время произнёс:
– Когда я взял её в приюте, там сказали, что никто не знает её имени…
Флоренция удивилась:
– Действительно?…
В ответ де Кастильего только небрежно махнул рукой и бросил:
– Стану я врать…
И тут Флоренция сама довольно неожиданно пришла ему на помощь…
– Да, – протянула она, – да, я хорошо понимаю эту ситуацию… Наверняка, родители или погибли, или… – Тяжело вздохнув, она уселась рядом с доном Педро. – А есть ещё такие матери, которые запросто могут бросить своего ребёнка, словно это – какая-то ненужная вещь…
Дон Педро перебил свою супругу:
– Мало ли, какие бывают в жизни обстоятельства, Флоренция!… Неужели ты сама нс понимаешь!… Нельзя так говорить – всякое могло случиться!…
Флоренция, метнув в мужа быстрый косой взгляд, тем не менее, ничего не ответила и продолжила:
– Да, разные бывают люди… Хорошие и плохие, но я никак не могу понять тех, кто отказывается от своих детей… Ведь это – частичка их самих… Разве можно отказываться от самих себя, от продолжения своего же рода?!… Может быть, от нашей маленькой тоже отказались, и таким образом она очутилась в детском приюте… Наверняка, так оно и случилось… – добавила Флоренция с уверенностью после минутного размышления. – Или же, какая-нибудь молоденькая дурочка нагуляла ребёнка, а потом повинилась перед родителями, и они, какие-нибудь жестокие люди, отдали малышку в этот детский приют… А может быть, какие-нибудь добрые люди подобрали несчастную девочку и отнесли её в ближайший приют, не зная, кто она… Какое тогда может быть имя!…
Покончив с завтраком, старик вынул из кармана большой клетчатый платок, явно давно не стиранный, а развернув его, достал оттуда пожелтевшую от времени и многократного употребления внушительных размеров зубочистку слоновой кости, после чего принялся рассеянно ковыряться ею в своих кривых, жёлтых от никотина зубах.
Сеньора де Кастильего, посмотрев на мужа, вновь поинтересовалась:
– Значит, ты решил её удочерить?…
«Чёрт бы побрал эту противную бабу, – подумал дон Педро. – Чёрт бы побрал этого грязного уголовника Луиса Трехо, чёрт бы побрал эту девку… Этого ещё не хватало!… У-до-че-рить!… – мысленно перекривлял свою супругу, старик де Кастильего. – Ишь, чего захотела!… Боже, сколько же у меня несчастий, сколько у меня неприятностей – а всё из-за каприза дорогого сыночка, который никак не может понять, что такое деньги…»
Флоренция осторожно переспросила:
– Значит, Педро, ты действительно взял эту очаровательную девочку из детского дома навсегда… Мы удочерим её?…
Окончив ковыряться в зубах, де Кастильего протёр зубочистку о рукав своего заношенного пиджака и положил в карман.
– Считай, что так… – После небольшой паузы он тут же спохватился: – Нет, то есть я хотел сказать совершенно иное…
– Не понимаю… – растерянно произнесла Флоренция, поглядывая на мужа. – Что же тогда ты хочешь сказать, Педро?!… То ты говоришь, что взял её из детского дома, то утверждаешь, что имеешь в виду что-то другое…
– Я взял её… – старик де Кастильего запнулся, подыскивая объяснение, которое бы прозвучало в данной ситуации наиболее правдоподобно. – Я взял её, так сказать, на время…
«Ну и дурацкая же ситуация, – подумал он. – Из-за всего этого я должен искать какие-то оправдания, думать, что прозвучит наиболее убедительно… И перед кем оправдываться – перед этой бабой!… Тьфу, пропадите вы все пропадом с вашим ребёнком!…»
Флоренция весьма и весьма выразительно посмотрела на своего престарелого супруга – таким взглядом, как на ненормального.