«Ещё бы!… – злорадно подумал Луис, – сейчас ты у меня попляшешь, старый козёл. Сейчас ты у меня будешь изворачиваться, как вьюн на сковородке…»
Изобразив нескрываемую горесть на лице, Луис Трехо только тихо произнёс:
– Да… У меня будет к вам весьма и весьма серьёзный разговор… Очень серьёзный…
Лицо старого дона Педро при этих словах несколько вытянулось.
«Ещё не хватало разговаривать с этим наёмным убийцей!…» – подумал старик.
Он не сомневался, что предстоящий разговор будет иметь прямое отношение к их давнишней конфиденциальной сделке – других точек соприкосновения с Луисом у него никогда не было…
Помолчав несколько минут то ли для приличия, то ли по каким-то совершенно иным причинам, дон Педро весьма недовольным тоном спросил:
– Вы хотите что-то сказать о…
При этих словах он внезапно запнулся, подыскивая нужное, наиболее подходящее для этой более чем щекотливой ситуации выражение. Ведь не скажешь этому страшному собеседнику: «о том нашем договоре полугодичной давности, когда я попросил вас как следует проучить того жалкого торгаша, прощалыгу Виктора!…»
– … о той моей просьбе, которую вы столь блестяще выполнили?… – нашёлся дон Педро.
Луис коротко кивнул в ответ.
– Вот именно…
Старик тяжело вздохнул – ему очень не хотелось вновь и вновь возвращаться к той ситуации…
– Что-нибудь не так?…
Луис промолчал и, как показалось собеседнику, с неприкрытой издёвкой посмотрел на него.
– Вы чем-то недовольны?…
Поморщившись, Луис Трехо, очень удачно изобразил большое смущение и вновь не удостоил старика Педро де Кастильего ответом. Он отвернулся к окну, за которым виднелись развесистые листья каштана.
Тот начал медленно выходить из себя – это было видно по его выражению лица.
– Дон Трехо, скажите же, наконец, что случилось?… Я не понимаю вас: вы пришли ко мне, в мой дом с каким-то очень важным делом, с каким-то разговором, а теперь сидите напротив, улыбаетесь и молчите… Что же происходит, потрудитесь объяснить!…
«Спокойно, Луис, – сказал сам себе Трехо. – Ещё не время… эта старая вонючая развалина совершенно деморализована и подавлена. Старику Педро очень неприятно видеть и слышать меня теперь – тут, в своём доме. Ещё бы!… Это совершенно очевидно. И это совершенно естественно… Не исключено, что и я бы на его месте вёл себя точно так же… О, как он волнуется, посмотрите на него!… Ещё несколько минут молчания – и он совершенно выйдет из себя и наделает глупостей…»
Так оно и произошло.
Внезапно дон Педро заорал:
– Чего же вам от меня надо?…
«А вот теперь – в самый раз», – решил про себя Луис Трехо и произнёс: 36
– Мне необходимо с вами поговорить…
Старик коротко ответил:
– Это я уже слышал…
Луис продолжал всё тем же тоном:
– Я вам с самого начала об этом сказал… Как только появился на пороге дома.
Дон Педро скривился.
– Неправда…
В ответ Трехо, деланно удивившись, воскликнул:
– Что – неправда?
Выражение лица у дона Педро было очень обиженным – не зря в Акапулько считали, что более тщеславного человека в этом городе и не сыскать.
– С самого начала вы молчали…
Тяжело вздохнув, Луис сказал:
– Да, я молчал… Я вот, всё время думал, дон де Кастильего, как бы лучше начать, чтобы рассказать вам о цели своего визита… Вы ведь понимаете, у нас с вами получится не очень обычный разговор…
У дона Педро давно уже чесались руки показать этому зарвавшемуся наглецу на дверь – он всё больше и больше начинал раздражать его. Однако по целиком понятным причинам он решил этого не делать…
Старик наморщил лоб.
– Я вас решительно не понимаю…
Луис вновь заулыбался.
– А, тем не менее, понять меня – проще простого. Совсем нетрудно понять меня, дон Педро…
– Вы… насчёт той истории с Виктором? – спросил де Кастильего упавшим голосом.
Луис коротко кивнул.
– Да, именно о ней… Вы знаете, почтенный де Кастильего, мне нелегко было решиться на этот разговор с вами… Очень нелегко. Но разговор этот попросту необходим. Да, дон Педро, в последнее время я начал переосмысливать прожитую жизнь. Я понял, что встав на стезю порока, совершил роковую ошибку.
«Куда это он, интересно клонит?… – подумал де Кастильего. – Что он хочет мне сказать?… Что исправился, и больше не будет совершать заказные убийства и избиения?… Или что-то другое?…»
Тем временем Луис продолжал, с большим трудом сдерживал ухмылку:
– Я решил пойти в полицию и обо всём честно признаться…
Старик невольно воскликнул: