Взявшись за дверную ручку, он ощутил в себе какое-то непонятное волнение, и это несмотря на то, что всячески стремился самоуспокоиться…
Наконец, Парра нажал на дверную ручку и зашёл в палату.
В нос ударил непривычно резкий запах лекарств, сразу же захотелось чихнуть…
Зайдя в палату, Анхель обнаружил, что там стоит только одна кровать. Рядом с ней, на медицинском столике, находились какие-то замысловатые диагностические приборы с осциллографами, на экране которых зелёная точка, показывающая ритм сердца больного, выписывала некие постоянные траектории…
Рядом с койкой, на которой под тонким одеялом угадывались контуры человеческого тела, стояла капельница, от неё к кровати шла прозрачная трубочка, наполненная бесцветной жидкостью…
Анхель подошёл к кровати и посмотрел на лицо человека, лежащего там…
О, Пресвятая Дева!…
Нет, этого просто не могло быть!…
Нет, это невозможно!…
Парра просто не верил своим глазам…
На кровати лежал его старинный товарищ Мигель Габриэль де ла Фронтера.
Лицо его было мертвенно-бледно, видимо, он потерял слишком много крови…
Голова Мигеля Габриэля де ла Фронтеры была перевязана; сквозь марлю кое-где выступала засохшая тёмно-бордовая кровь… Губы пересохли, черты лица осунулись просто до неузнаваемости… Весь его лик лежавшего выражал невыносимое страдание…
– Боже, – только и смог, что простонать Анхель, – этого просто не может быть… Боже, за что же ты его так наказал?…
Он ещё раз внимательно посмотрел в лицо больного, думая, что ошибся…
Но ошибки не было никакой, это действительно был его друг…
То ли почувствовав присутствие в палате нового человека, то ли просто проснувшись, то ли ещё по каким-то причинам, но де ла Фронтера открыл глаза…
Он узнал полицейского комиссара.
– Анхель?…
«Слава Богу… Он жив, значит, всё в порядке… – облегчённо вздохнул Парра. – И кто же это его так?… У кого могла подняться рука на этого человека?…»
– Мигель Габриэль, – негромко произнёс Анхель, смахнув с ресницы слезу, – Мигель Габриэль… Где это тебя так…
Несмотря на свой достаточно зрелый возраст, несмотря на мундир старшего полицейского офицера, Анхель Парра был очень, очень сентиментален, особенно в отношении всего, что касалось его друзей…
– Кто тебя так?…
Де ла Фронтера, облизав пересохшие губы, очень тихо произнёс:
– Луис… Луис Трехо…
Видимо, ему было очень тяжело говорить: каждое произнесённое слово давалось Мигелю Габриэлю с видимыми усилиями…
– Трехо?…
В ответ больной хрипло простонал:
– Да…
Парра участливо спросил:
– За что же?…
– Я… я очень виноват перед всеми вами… Я… мне так стыдно…
После этих слов де ла Фронтера неожиданно тяжело задышал…
«Наверное, он просто бредит, – решил Анхель, – чем он перед нами виноват?…»
Анхель попробовал улыбнуться.
– Не волнуйся, не волнуйся… Всё будет хорошо… Не надо так сильно нервничать, Мигель Габриэль, мы ведь тебя все очень и очень любим… Не надо нервничать и не говори ерунды… Ты ни перед кем не виноват. Скажи мне, почему это произошло?…
Хотя, конечно, ему хотелось сказать своему другу что-нибудь иное, какие-нибудь слова утешения…
Голос Мигеля Габриэля звучал очень тихо, как из-под земли.
– Я… случайно подслушал один телефонный разговор… Этот мерзавец… Он из таксофона позвонил в «Золотой баран» и, назвавшись частным поверенным из Гвадалахары, Мартином Тринидалом Санчесом…
– Что?!…
После этого Мигель Габриэль де ла Фронтера неожиданно для Анхеля затих, видимо, он был настолько слаб, что все свои силы израсходовал на то, чтобы сказать одну только эту фразу…
Впрочем, он мог и не продолжать: Парре и без того всё было понятно…
«Так вот, значит, кто отправил мне это идиотское письмо!… – подумал он. – Луис Трехо… Хорош, мерзавец… Мало того, что он убил ни в чём не повинного человека, так он, таким образом, хочет подставить ещё и моего друга!… Ну, теперь-то ты у меня попляшешь!… Теперь ты в моей власти!…»
Неожиданно в палату вошла монашка. Госпиталь святого Себастьяна принадлежал католическому ордену кармелиток, и потому весь медицинский персонал состоял преимущественно из женщин духовного звания…
– Сеньор, я прошу прощения, но больной поступил к нам в очень тяжёлом состоянии… – наставительно произнесла она. – Этот бедный молодой человек потерял много крови… Он очень ослаб и его нельзя волновать… Я бы хотела, чтобы вы оставили его в покое…
Анхель протянул ей своё полицейское удостоверение и произнёс: