Рана оказалась не такой опасной, как доктора посчитали с самого начала: просто Мигель Габриэль за ночь потерял очень много крови, и поэтому врачи приписали ему постельный режим.
В палате Мигеля Габриэля всё время стояли живые цветы, которые менялись каждое утро – их всякий раз приносил ему его друг, Анхель Парра…
Правда, молодой человек очень скучал в безделье, не знал, чем заняться.
Однажды он попросил монахиню, которая ухаживала за ним, патронажную сестру Монику, принести колоду карт – он хотел развлечь её какими-нибудь незамысловатыми карточными фокусами, но та очень строго сказала, что это невозможно: карты, мол – Библия дьявола, и в госпитале католического ордена о них не может быть и речи…
Мигель Габриэль очень уважал Монику и даже немного боялся её – ему ничего не оставалось, как смириться…
Парра, выслушав рассказ своего молодого друга о том, как тот пытался было шантажировать Луиса Трехо, невесело произнёс:
– Ну, знаешь ли, никогда бы не подумал, что ты на такое способен…
Мигель Габриэль стыдливо отвёл взор.
– Я так виноват перед всеми вами… Мне очень стыдно…
Парра, вспомнив, что его неопытный друг и без того пострадал из-за неумения обдумывать последствия собственных поступков, и, кроме того, целиком и полностью реабилитировал себя в глазах многих, отдав деньги, полученные от преступника, племяннику дона Хуана Сантильяны, Романо, тут же добавил:
– Ничего… Ты ведь сделал это не по злому умыслу и не из-за любви к деньгам…
Мигель Габриэль отвернулся к стене и ничего не ответил – он очень, очень болезненно переносил случившееся, обвиняя во всех несчастьях, которые свалились на Романо, Анхеля Парру и семью Ломбардо, только одного себя…
Анхель ободряюще улыбнулся.
– Ничего, теперь ты станешь умнее…
Мигель Габриэль только вздохнул.
– Да уж… Я, лёжа тут, на больничной койке, очень много думал о своей жизни… И теперь, когда я выйду отсюда, попробую начать всё с самого начала…
На лице Анхеля заиграла улыбка. Он был рад, что его друг наконец-то решил взяться за ум.
– Кстати, – сказал полицейский комиссар, – у меня был один знакомый, который шантажный промысел сделал своей доходной профессией… Точно так же, как ты – игру в карты, не преувеличиваю…
Просто Парра беспокоился за своего товарища, чтобы тот не зацикливался на своей вине – потому решил кардинально сменить тему беседы.
Мигель Габриэль понял Анхеля и без слов: он благодарно улыбнулся.
– Ну, скажем так, карточная игра – не такой уж и доходный промысел…
– Но ведь ты как-то жил всё это время исключительно игрой в карты!… – возразил полицейский комиссар. – Ты ведь сам говорил…
Де ла Фронтера скривился.
– Думаю, что больше никогда не сяду за игорный стол – сказал он, – для мужчины в моём возрасте надо подыскать какое-нибудь более подходящее ремесло…
Анхель радостно заулыбался.
– Правильно…
Мигель Габриэль продолжал:
– Знаешь, мне иногда кажется, что это очень кстати, что всё так получилось…
Анхель сразу так и не понял смысла этого высказывания своего друга.
– То есть…
– Ну, – принялся объяснять де ла Фронтера, – что в Мехико сперва приехал сеньор Ломбардо с женой, а потом – этот суровый негодяй Луис Трехо… Что я начал его шантажировать, причём, так по-детски неумело, а потом получил булыжником по голове…
Анхель Парра очень недоумённо посмотрел на своего молодого друга.
– Ты это серьёзно?…
Лицо Мигеля Габриэля ни у кого бы не оставило сомнений, что он действительно говорит серьёзно…
– Да…
Но Анхель по-прежнему недоумевал.
– Но почему?…
Де ла Фронтера вздохнул.
– Иначе бы я никогда не оказался на больничной койке тут, в госпитале святого Себастьяна, и мне никогда не пришли бы в голову подобные мысли…
Анхель после этих слов своего друга с мягкой улыбкой спросил:
– Значит, чтобы стать умнее, надо получить булыжником по голове?…
Согласно кивнув в ответ, Мигель Габриэль де ла Фронтера произнёс:
– Выходит – так… – После непродолжительной паузы он, посмотрев на своего приятеля, напомнил ему: – Ты, кажется, хотел мне что-то рассказать?
Полицейский комиссар тут же спохватился и, посмотрев на Мигеля Габриэля, сказал:
– Ах, да, извини…
– О чём же ты хотел рассказать?…
– Не о чём, а, скорее о ком… Да об одном знакомом, дальнем родственнике, который превратил шантажный промысел в доходное предприятие… Если тебе это интересно, могу рассказать…
Мигель Габриэль улыбнулся.
– Конечно же… Думаю, твой приятель оказался во всех отношениях порасторопнее меня…