– Ну, расписаться… Ты ведь собралась за меня замуж, не правда ли?…
Марта всё поняла… Она тяжело вздохнула и вновь ничего не ответила…
А могла ли она хоть что-то сказать этому негодяю?… Могла ли она ему возразить?…
Трехо уже поставил ногу, чтобы выжать педаль сцепления – волосатая грубая рука его лежала на рычаге переключения передач…
– Ну что – поехали?…
Марта только отвернулась к окну – по её лицу текли слёзы…
«Только бы всё было хорошо с Пресьосой, – подумала она, – только бы он отдал её…»
И вдруг…
Перед капотом выросла дюжая фигура полицейского с нашивками капрала.
Ещё один полицейский точно из-под земли появился рядом с дверкой водителя… Рванув на себя дверь, он наставил на Луиса револьвер и сказал:
– Сопротивление бесполезно. Ты проиграл, Луис… Ты проиграл…
Обернувшись, Марта увидела, что это – никто иной, как полицейский комиссар Анхель Парра…
Анхель, ободряюще подмигнув девушке, произнёс, обращаясь к Луису:
– Сеньор Луис Трехо, – голос комиссара прозвучал подчёркнуто официально, – вы арестованы по подозрению в убийстве сеньора Хуана Франциска Сантильяны, за похищение маленькой девочки, дочери сеньора и сеньоры Лормбардо, за попытку убийства того же сеньора Ломбардо, за попытку убийства сеньора Мигеля Габриэля де ла Фронтеры… – Посмотрев на Марту, Анхель добавил, – за попытку похищения присутствующей здесь сеньориты Марты Саманьего под угрозой насилия…
Это была, так сказать, сугубо официальная часть обвинения…
Когда Трехо, с трясущимися от страха руками вышел из автомобиля, Анхель с удовольствием заехал ему рукояткой пистолета в переносицу. Луис, ойкнув, схватился за голову…
В этот удар Анхель Парра вложил всю свою ненависть к негодяю…
Трехо простонал:
– За что?…
– И за попытку к бегству при задержании, – с улыбкой произнёс Парра.
А это уже была неофициальная часть полицейской программы…
Сколько потом было всего – слёзы, радостные возгласы, объятия, поцелуи…
Конечно же, героем дня был полицейский комиссар Анхель Парра.
Один за столом, он в который раз рассказывал всем, как удалось ему задержать этого отпетого негодяя – Анхель, человек, склонный к артистизму, всякий раз украшал свой рассказ всё новыми и новыми деталями…
Впрочем, это ему снисходительно прощалось – действительно, если бы не этот самоотверженный полицейский комиссар…
Страшно даже подумать, что могло бы произойти с Мартой, и с Пресьосой…
– Всё очень просто, – сказал Парра, – просто, после того, как дон Антонио рассказал мне по большому секрету о самопожертвовании сеньориты Саманьего, – он коротко кивнул в сторону раскрасневшейся от счастья Марты, которая сидела рядом с Ортего Игнасио, не сводя с него влюблённого взгляда, – после этого я попросил разрешения подключиться к домашнему телефону дома Ломбардо…
«Так вот, значит, что означал тот щелчок!… – подумала девушка, – а я ещё не придала ему никакого значения…»
Внимательно посмотрев на полицейского комиссара, Ортего Игнасио спросил:
– А что будет с этим подонком, с Луисом Трехо?…
Анхель при упоминании о преступнике только поморщился и произнёс:
– Думаю, он получит по заслугам. В любом случае, ему гарантировано лет пятьдесят-семьдесят тюрьмы… Так что на свободу он выйдет глубоким бессильным стариком… Если, конечно же, выйдет, – добавил полицейский многозначительно. – Кстати, на таких опасных рецидивистов, как он, никакие законы об амнистии не распространяются… Это я точно говорю… Так что не волнуйтесь, сеньоры…
Парра мог и не успокаивать собравшихся – никто о Луисе Трехо больше не вспоминал, никому он больше не был страшен…
Антонио и Ракель не сводили глаз со своей благоприобретённой дочери.
Антонио не знал, что ему делать – он совал Пресьосе то куклу, то конфету, то какую-то игру, пока Ракель не рассердилась на мужа и не сказала, что он её забалует окончательно…
– С детьми надо быть по строже – наставительно сказала она.
Взяв маленькую на руки, она бережно понесла её в спальню.
Неожиданно Пресьоса сказала:
– Я хочу пожелать всем спокойной ночи…
Ракель улыбнулась:
– Правильно, доченька… Ну, кому ты хочешь пожелать спокойной ночи?
И Пресьоса принялась перечислять:
– Дяде полицейскому…
Анхель Парра умильно посмотрел на маленькую девочку и произнёс:
– И тебе – того же… Пусть тебе сегодня ночью зайчик приснится…
Пресьоса продолжала:
– Дяде Ортего Игнасио…
Де Кастильего кивнул: