Ломбардо посмотрел на жену так, будто бы не поверил в правдивость сказанного.
– В рубищах?… Не может того быть… Ты, наверное, просто преувеличиваешь…
Та отрицательно покачала головой.
– Нет, я говорю правду… Я неплохо знаю донну Флоренцию и сама видела, в каком ужасном тряпье вынуждена появляться на людях эта достойная женщина… Представь себе, я не преувеличиваю… Кроме того, этот старик ужасно ревнив…
В ответ Антонио с мягкой улыбкой высказал предположение – куда только улетучилась его недавняя строгость?…
– И ты боишься, что его сын, дон Ортего Игнасио унаследовал от отца все самые скверные качества?…
– Честно говоря – да…
Ломбардо поспешно возразил:
– Но ведь Марта мне говорила, что этот сеньор – полнейшая противоположность своему отцу!…
Ракель покачала головой.
– Я боюсь, чтобы она не ошиблась… Ведь моя сестра так молода, так неопытна… Она так плохо ещё разбирается в людях… Боюсь, что этот блестящий молодой человек просто вскружил бедной девочке голову…
В ответ Ломбардо поспешил успокоить жену:
– Мне кажется, ты просто преувеличиваешь… Марта достаточно, на мой взгляд, проницательна, чтобы не дать себя обмануть…
– Хотелось бы в это верить, – ответила девушка. – Но я почему-то всё равно очень за неё тревожусь…
После непродолжительной паузы Антонио Ломбардо поинтересовался у жены:
– А это правда, что жених Марты дон Ортего Игнасио закончил Йельский университет в первой пятерке по успеваемости?…
Ракель не успела ответить – дверь кабинета немного приоткрылась, и в проёме показалась голова горничной, донны Марии Торрес.
– Сеньоры, к вам гости…
Антонио и Ракель, как по команде, вскочив со своих мест, стремглав бросились вниз.
А в огромной прихожей уже стояли Марти и Ортего Игнасио…
После объятий и поцелуев, неизбежных при встрече близких родственников, которые так давно не виделись, Антонио подошёл к жениху сестры своей супруги и, улыбнувшись, протянул руку.
– Антонио Ломбардо…
Ответив на рукопожатие, молодой человек, в свою очередь представился:
– Ортего Игнасио…
Антонио отметил про себя, что жених Марты не назвал свою фамилию, хотя имел на это полное право, – Антонио-то её назвал…
«Видимо, не хочет лишний раз произносить приставку «де» к фамилии «Кастильего», которая указывает на его происхождение из идальго, – с удовольствием подумал Антонио, глядя на де Кастильего. – В отличие от своего отца, который всякий раз делал это где надо и где не надо, он, оказывается, не тщеславен…»
Ортего Игнасио понравился Ломбардо сразу же.
Высокий молодой человек, на вид – лет двадцати пяти, не более, улыбчивый, спокойный, очень ухоженный, во фланелевом костюме, который отлично сидел на его стройной фигуре, с приятными чертами лица…
Держался Ортего Игнасио де Кастильего скромно, но с явным достоинством.
«Очень приятный молодой человек, – решил про себя Антонио Ломбардо. – Если этот де Кастильего к тому же ещё и отличный экономист…»
Видимо, Ракель этот молодой человек тоже весьма понравился, потому что она сразу же искренне и любезно улыбнулась ему…
Антонио, посмотрев на часы, висевшие над входной дверью, поинтересовался:
– Вы так поздно?…
Марта извинительным тоном произнесла:
– Да, действительно, мы задержались… Но в этом нет нашей вины, Антонио…
– Что-то случилось?…
В разговор вступил Ортего Игнасио:
– Никогда не думал, что в Мехико ещё встречаются такие странные типы, как тот, которого мы встретили по дороге из аэропорта…
Ломбардо понимающе посмотрел на де Кастильего.
– То есть?…
Тот с улыбкой продолжил:
– Понимаете, Антонио, мы уже подъезжали к самому дому, как дорогу такси преградил какой-то молодой человек… Страшно ободранный, в каких-то неимоверных лохмотьях… Словом – опустившийся тип.
Кстати, я заметил, что он вышел из какой-то траттории напротив…
Ракель поспешила уточнить:
– Может быть, из «Золотого барана»?… Хозяин этой траттории, дон Хуан Франциск Сантильяна, – наш большой друг…
Молодой человек пожал плечами.
– Не знаю… Я только краем глаза успел заметить, что на вывеске изображена голова барана… Да, наверное, раз это траттория так называется…
Ракель с улыбкой вернула Ортего Игнасио к теме первоначального разговора:
– Ну, и что же?…
Де Кастильего продолжал: