– Не верь никому.
– Разве это не так?…
– Нет…
– Это почему?… – удивился испаноязычный гринго. – Неужели… Не может быть!
Молодой оборванец с аристократическими манерами, очень ненавязчиво, как-то, совсем незаметно, перебил своего собеседника:
– Я тебе сам расскажу… Я ведь тогда поехал в Монте-Карло, а зря…
Лицо Диего выразило живой интерес:
– Ну, и что?…
Мигель Габриэль только махнул рукой.
– А-а-а, – протянул он, – ничего хорошего… Во всех рекламных проспектах только и пишут, что Монте-Карло – это настоящий земной рай, как ты только что сказал, Диего… Они пишут всякую ахинею, чтобы завлечь игроков – о роскошных садах, где тихо шелестят пальмы своими прекрасными перистыми ветвями, где цветут лимоны и апельсины, а в роскошных бассейнах плещутся разные там экзотические рыбы и прочие морские диковинки…
Диего согласно кивнул.
– Ну, ты говоришь так, словно цитируешь рекламный проспект…
Мигель Габриель продолжал:
– Они обязательно пишут о великолепном дворце, построенном с царственной роскошью лучшими зодчими прошлого и нынешнего столетия, украшенном самыми талантливыми ваятелями и расписанном первыми мастерами живописи… Не верь этому…
Диего поспешил спросить с явным оттенком недоверия к словам собеседника:
– Как?… Разве ничего этого нет?…
Мигель Габриэль только поморщился.
– Нет…
– Не может быть!… – с неприкрытым удивлением вновь воскликнул Диего.
Видимо, у него было какое-то своё представление о Монте-Карло.
Причмокнув губами, Мигель Габриэль категорично произнёс:
– Может.
– Почему ты так считаешь?…
– Я сам был там пять лет назад…
Диего изобразил на своём лице внимание.
– Ну, и как?…
Поморщившись, молодой человек только произнёс:
– Ничего хорошего… Проигрался в пух и прах… Совсем дотла… Просто фантастический проигрыш!…
– Арригьерос говорил… – вновь хотел было напомнить Диего, но Мигель Габриэль коротким жестом руки остановил его:
– Более того, там со мной произошла одна не очень приятная история… Не то, чтобы неприятная, но… – подняв глаза на Диего, Мигель Габриэль неожиданно сказал: – Если хочешь – как-нибудь расскажу… А то в Мехико про меня говорят такие невероятные вещи… Пусть лучше ты услышишь эту историю непосредственно от меня, чем от каких-то подлецов и злопыхателей, вроде того же Арригьероса, который, уверен, только рад, что теперь я оказался в столь стеснённом положении…
Диего кивнул.
– Хорошо… Только сперва я хотел бы, чтобы ты рассказал мне о Монте-Карло… Подумать только, – со вздохом произнёс испаноязычный гринго, – я ведь всю жизнь мечтал туда попасть… И если бы не Марианна…
Мигель Габриэль с улыбкой спросил:
– Никак не можешь забыть эту женщину?… Даже несмотря на ту историю?…
Диего вздохнув, ответствовал, стараясь не смотреть в сторону Мигеля Габриэля:
– Увы… – После небольшой, но очень выразительной паузы, он сказал: – Ну, так ты расскажешь мне?… Неужели там всё не так… как я привык думать?… Ни дворцов, ни… роскоши?…
Язвительно улыбнувшись, Мигель Габриэль покачал головой и ответил:
– Нет, нет и ещё раз нет. На самом деле, всё это только обман. Представь себе: маленькое, приземистое здание, цвета то ли фисташкового, то ли кофе с молоком, то ли того, что сами французы когда-то называли «couler caca Dauphin», пухлые амуры и жирнозадые, с масляными улыбками Венеры, разбросанные малярами по потолку и по стенам, которые никогда в жизни не видели Монте-Карло и, кажется, не имели к нему никакого отношения.
Диего презрительно улыбнулся.
– Ты явно преувеличиваешь…
– Ну, и кроме того – несколько необычайно уродливых небоскрёбов в самом центре, построенных на стандартный американский манер.
Диего поспешно перебил:
– Ну, а само Монте-Карло?… Я имею в виду процесс игры и публику…
– …Просто-напросто грязный вертеп, – в тон собеседнику продолжил Мигель Габриэль, – настоящий гнусный вертеп, построенный лет сто назад одним известным авантюристом – предприимчивым и талантливым Луи Бланом на голой и бесплодной земле…
– Луи Бланом?… – переспросил Диего.
Мигель Габриэль кивнул.
– Да, был такой человек… В своё время он основал этот притон, и стал в Монте-Карло чем-то вроде национального героя… Благодаря ему вот уже сколько поколений жителей этой местности буквально утопают в роскоши… Я читал, что Блан был очень умным и расчётливым человеком – несомненно, именно так оно и было. Человек недалёкий вряд ли бы смог что-нибудь придумать… Воля этого Блана, к сожалению, сослужила ему дурную славу. Блан, который по своим задаткам мог бы стать сенатором, и министром, и главным редактором огромной газеты, решил просто использовать человеческую жадность и глупость… Качества, – скромно заметил Мигель Габриэль, – которых у меня, к сожалению, больше, чем у кого бы то ни было… И он не ошибся…