А Мигель Габриэль де ла Фронтера продолжал своё невесёлое, но во всех отношениях поучительное повествование:
– Я проиграл всё – и те семьдесят миллионов франков, которые выиграл год назад, и те сто тысяч, которые выиграл с самого начала… Я вошёл в азарт, хотел отыграться, и потому сделал очередную глупость – заложил по факсу свой особняк, свои латифундии, которые достались мне по наследству от родителей, всё – вместе с апельсиновыми и лимонными деревьями, с бычками со звёздочкой на лбу… У меня не было денег даже на самый дешёвый пароходный билет до Мексики, не говоря уже о чём-то другом…
Луис в очередной раз невольно обратил внимание на то, какая довольная улыбка зазмеилась на лице Диего при этих словах приятеля.
– Я бросался на колени перед хозяином игорного дома, умоляя его о каких-то пяти тысячах франков, но тот был непоколебим.
Диего быстро спросил:
– Неужели отказал?…
Мигель Габриэль вздохнул:
– Представь себе… Он сказал: «Нет, граф… Когда, ровно год назад, вы едва не разорили меня, мне пришлось залезть в долги под совершенно грабительские проценты. Око за око, зуб за зуб… Вы сами говорили, что вы – взрослый человек и потому хотите самостоятельно отвечать за свои поступки. Сожаления вы от меня не дождётесь, а милостыню подать могу…»
– Милостыню?…
Мигель Габриэль тряхнул головой и, печально посмотрев на Диего, ответил:
– Вот именно…
– Ну, и что за милостыня?… – удовлетворённо спросил Диего.
– Каждое утро мне выдавали пятьсот франков. Конечно, сумма совершенно мизерная, особенно – в Монте-Карло, однако при известной экономии на неё можно прожить. По распоряжению хозяина казино меня пускали в его игорный дом совершенно бесплатно. Конечно же, я думал, что отыграюсь. Однако хитрый хозяин распорядился своим крупье, которые прекрасно запомнили меня, чтобы в случае выигрыша мне не платили, а в случае проигрыша – не брали с меня денег… Я смог уехать домой, благодаря необычайно счастливой встрече с одним удивительным человеком… – закончил свой грустный рассказ де ла Фронтера.
В ответ Диего только нравоучительно-философским тоном заметил:
– Что ж, люди достойны именно такого обхождения с ними, которого они заслуживают всей своей предыдущей жизнью… Своими страстями…
Мигель Габриэль де ла Фронтера, не глядя на собеседника, стараясь не встречаться с ним взглядом, только рассеяно пробормотал:
– Возможно…
Допив вино, Диего отодвинул от себя стакан и, попросив у Сантильяны, который взирал на эту беседу с явным неудовольствием, ещё один, предложил:
– Ну что, Мигель Габриэль – может быть, выпьем за встречу?… Я ведь понимаю, что это – не то вино, которое в своё время мы с тобой пили в Пале-Рояле… И вообще к тому вину, которое ты любишь… Но всё-таки… Честно говоря, я ведь пришёл сюда не пить, а послушать этих знаменитых гитаристов… – Наполнив второй стакан, предназначавшийся, вне всякого сомнения, для старого приятеля, он произнёс: – Ну, за то, чтобы твои дела поправились?…
Мигель Габриэль улыбнулся.
– Спасибо… Надеюсь, что это всё-таки когда-нибудь произойдёт.
После того, как стаканы были осушены, молодой человек продолжил свой рассказ.
– Ну, а сама технология смешна до простого. Каждый крупье проходит двухгодичную школу обучения: два года в подвалах этого самого казино он сидит и учится пускать шарик по вертящемуся кругу, учится запоминать лица, жесты и костюмы, говорить на всех языках мира, носить чистое белье и чистить зубы… Их жёнам и сёстрам администрация открывает небольшие лавочки, торгующие всякой всячиной – от жевательной резинки до презервативов…
– Откуда тебе известны такие подробности?… – удивился собеседник.
– От того самого человека, который мне помог… – ответил молодой человек. – И таким образом все эти люди поступают в пожизненное рабство – они уже не принадлежат себе до конца своих дней, они прикованы к этой проклятой вертящейся тарелке с бегающим по ней дурацким бездушным шариком…
– Значит, их учат мошенничать?… – удивился Диего этому сообщению.
Мигель Габриэль передёрнул плечами – он даже и не знал, как ответить на этот очень-таки прямолинейный вопрос Диего.
– Не знаю… Но мне кажется, что везде, где задействованы очень большие деньги, нельзя обойтись без обмана.
Диего тут же согласился: