По интонации голоса собеседника Луис понял, что сеньор Сантильяна колеблется.
– А это обязательно?…
– Что?…
– Ну, выехать ночным поездом в Гвадалахару именно сегодня?…
Мнимый частный поверенный был категоричен и совершенно непреклонен.
– Обязательно.
– Но почему такая спешка?…
– Потому что, если вы будете в городе завтра, вы сможете оформить все необходимые формальности всего за один день…
После непродолжительной паузы хозяин «Золотого барана» изрёк:
– Хорошо… Сейчас я решу все вопросы и постараюсь выехать ночным экспрессом.
– Буду вас ждать, – с улыбкой произнёс Луис. – Всего хорошего…
С этими словами он повесил трубку.
Выйдя из таксофона, Луис прошёл несколько десятков ярдов до стройки – небольшой старинный особняк на углу улицы Нимеброса был одет в строительные леса – его давно уже реставрировали. Подобрав увесистый кусок арматуры, Луис аккуратно завернул его в газету, которую, сложенную вчетверо, обнаружил у себя во внутреннем кармане куртки, после него, перейдя на другую сторону авениды, стал почти у самого особняка Ломбардо, под развесистым деревом, и принялся наблюдать за выходом из траттории.
Ждать пришлось недолго.
Спустя минут десять из дверей вышел, утирая пот со лба, сам хозяин, дон Хуан Франциск, и направился налево, в сторону стоянки такси. Трехо, стараясь казаться незамеченным, двинулся за ним…
Видимо, сеньор Сантильяна действительно очень спешил, и потому избрал самый короткий путь до стоянки таксомоторов – через переулок, на которой стоял тот самый реставрируемый особняк.
Луису только это и было нужно.
Подбежав сзади, Луис негромко окликнул дона Хуана Франциска:
– Сеньор!…
Тот едва обернулся…
В этот момент удар страшной силы обрушился на голову владельца «Золотого барана» – он только с тихим стоном осел на землю, обливаясь кровью…
Спустя несколько минут Луис, оттащив тело доверчивого дона Хуана Франциска на стройку, положил в какую-то канаву и, взяв валявшуюся неподалеку лопату, присыпал его строительным мусором, после чего, как ни в чём не бывало, отправился в тратторию…
Антонио со своей женой уже сидели за столиком. Луис обратил внимание, что голодранца-графа и его приятеля Диего нигде не было видно – видимо, до начала выступления гитаристов они перебрались в какое-то другое место.
«Это хорошо, – подумал Трехо, – во всяком случае, не будут раздражать меня своей идиотской болтовнёй о рулетке и казино …»
Луис сразу же направился в сторону столика Ломбардо. Ни Ракель, ни Антонио не заметили его сразу – они весело болтали о чём-то своём.
– Добрый вечер…
Ракель и Антонио подняли головы и посмотрели на подошедшего.
– Добрый вечер, – произнёс, было, Антонио, и тут же осёкся: – Это ты, Луис?…
Ракель, увидав рядом этого страшного человека, заметно побледнела.
«Боже!… – подумала она, – Боже, откуда он только тут взялся!…»
Это обстоятельство не укрылось от Трехо. Мерзко ухмыльнувшись, он произнёс:
– Добрый… Боюсь, для одних он действительно будет добрым, а для других – не очень…
В этой короткой реплике прозвучала ничем не прикрытая угроза.
Антонио, стараясь держаться как можно более спокойно и невозмутимо, после небольшой, но весьма выразительной паузы, только спросил:
– Чего ты хочешь?
Луис вновь ухмыльнулся.
– А ты не знаешь?…
Антонио медленно ответил:
– Нет…
– И не догадываешься?…
Взяв жену, перепуганную появлением Луиса, за руку, Антонио произнёс:
– Не беспокойся, Ракель… Всё будет в порядке. Всё будет хорошо…
Трехо, с вызовом глядя на супругов Ломбардо, только спросил:
– Ну, значит, ты не догадываешься?…
Прищурившись, Антонио изрёк:
– Догадываюсь…
Тогда Трехо, без приглашения подсев за столик, произнёс, обращаясь к Антонио:
– Может быть, тогда нам стоит поговорить?…
Ломбардо, напряжённо посмотрев на своего бывшего приятеля, только спросил:
– Поговорить?…
Трехо утвердительно кивнул.
– Да.
Антонио, глядя на этого человека, который несколько раз едва не отправил его на тот свет, напряжённо думал: «Чего же он от меня хочет?… И как он оказался тут, в Мехико, в Фуэнтэ Овехуано?… Он ведь наверняка выслеживал меня и Ракель, а, возможно, даже и Марту!… Чего же ему надо от нас?…
– Для чего же нам надо поговорить?…
– Я хотел бы кое-что выяснить, – улыбнулся Трехо всё той же гадкой усмешкой, – и кое-что рассказать тебе…