– Я – полицейский, и поэтому имею право задавать такие вопросы.
Трехо забеспокоился – маленькие глубоко посаженые глазки его забегали.
– Я вас не понимаю… Вы что – меня в чём-то подозреваете?…
Полицейский комиссар всем своим видом дал понять, что ни о каких подозрениях в адрес собеседника не может быть и речи…
– Нет, что вы, что вы… – замахал руками он. – Просто я хотел знать ваше мнение на этот счёт!…
Луис посмотрел на часы – было половина двенадцатого. От внимания Парры не ушёл этот жест.
– Вы куда-то спешите?…
Луис кивнул.
– Совершенно верно…
Быстро поднявшись со своего места, полицейский поспешно произнёс:
– Ну тогда не буду вас задерживать, сеньор Трехо… Только всё-таки у меня будет к вам одна маленькая просьба… Дайте слово, что не откажете…
В ответ Трехо преувеличенно любезно произнёс:
– Ну, хорошо…
Полицейский комиссар, привычным движением поправив латунную пряжку блестящего лакового ремня, просительно произнёс:
– Зайдите ко мне сегодня в полицейский участок где-то после пяти вечера…
– Хорошо, сеньор Парра…
Дождавшись, пока надоедливый полицейский комиссар наконец-то покинет тратторию, Луис, допив свой кофе, направился к дверям.
Настроение было скверное, хуже не бывает, но ум работал очень чётко.
Бросив злобный взгляд на особняк Ломбардо, Трехо решил: «В последнее время, после приезда в Мехико, я стал каким-то слабовольным… Я очень много разговариваю и ничего не предпринимаю… Я ведь знаю все их уязвимые места… Надо действовать…»
Вспомнив, как изощрялся он в своих признаниях Марте, Луис презрительно подумал в свой собственный адрес: «Тоже – не мужчина, а какая-то тряпка!… Нельзя же, в самом деле, так раскисать перед бабой!… Надо быть жёстче – тогда она будет меня больше ценить… Надо, чтобы она меня боялась… Чтобы все они меня боялись!… Да, надо действовать, и притом – как можно быстрее!… Нельзя так раскисать!… Нельзя, Луис!…»
Спустя десять минут он уже был в своей комнатушке на втором этаже, неподалёку от траттории… Не раздеваясь, Луис завалился на кровать и, заложив руки за голову, принялся за размышления…
– Я не думаю, что полицейскому комиссару что-то известно, – подумал он. – Просто он знает, что я сидел в тюрьме, и поэтому решил перестраховаться… Придётся зайти к нему сегодня под вечер, чтобы не вызывать подозрений… так будет надёжней… Во всяком случае, никто не слышал, как я звонил хозяину траттории, никто не видел, как я расправился с Сантильяной… А с семьёй Ломбардо я ещё разберусь… Они ещё пожалеют…
Глава 9
Луис Трехо даже и не предполагал, сколь сильно ошибался, когда думал, будто бы свидетелей того, как он под видом частного поверенного звонил сеньору Сантильяне в «Золотой баран», не существует… Он также ошибался, считая, что никто не видел, как он убил несчастного сеньора Хуана Франциска Сантильяну, нанеся ему смертельный удар строительной арматурой по голове…
Нечаянным свидетелем и того, и другого стал Мигель Габриэль де ла Фронтера…
Дело в том, что после той беседы со своим давним приятелем, испаноязычным гринго Диего о превратностях, которые послала ему судьба в Монте-Карло, Мигель Габриэль отправился на улицу позвонить кому-то из друзей, насчёт вечерней партии в карты – игра по-прежнему оставалась единственным источником его существования…
Недалеко от телефона-автомата он остановился, ища по карманам записную книжку. И тут же услышал голос, который показался ему знакомым…
Мигель Габриэль, услыхав знакомое обращение «дон Хуан Франциск», невольно насторожился…
Трехо, стоя к де ла Фронтере спиной, разумеется, не мог его видеть, не мог также и подозревать, что его кто-нибудь, пусть даже невольно, подслушивает.
К тому же Трехо был чрезвычайно занят разговором, убеждая Сантильяну бросить всё и немедленно приехать в Гвадалахару…
То, что де ла Фронтера случайно подслушал, неприятно поразило его.
«Наверное, этот сеньор просто хочет подшутить, – решил он, – глядя в широкую спину Луиса, – но только не понимаю, какой же смысл в этой шутке?…»
Де ла Фронтера и сам не мог понять, почему он тогда проследовал за звонившим…
Луис, дойдя до особняка Ломбардо, подобрал с тротуара кусок какой-то строительной арматуры и, завернув его в газету, спрятал под куртку.
Вскоре, из двери траттории спешащей походкой вышел хозяин, дон Хуан Франциск, и, утирая батистовым платочком пот со лба, направился к стоянке такси… Видимо, Сантильяна очень спешил, и потому решил срезать угол, двигаясь по переулку, рядом с реставрируемым особняком.