– И это всё?…
С этими словами Парра испытующе посмотрел на своего собеседника.
Момент был весьма напряжённый – казалось, ещё чуть-чуть, и полицейский комиссар обязательно спросит: «А что ты делал третьего дня в переулке Нимейроса?… После того, как собирался позвонить по телефону одному своему знакомому и, услышав из автомата, как неостроумно шутит Луис Трехо над сеньором Сантильяной, пошёл за ним?… И что ты видел после этого?…»
Этого, однако, не случилось – неожиданно Парра сам пришёл на помощь своему младшему приятелю.
– Впрочем, я понимаю… Ты ведь действительно плохо знаешь этого человека…
У Мигеля Габриэля отлегло от сердца.
«Значит, ему ничего не известно, – подумал он. – Если бы он знал хоть что-нибудь, он бы просто так не оставил меня в покое…»
Взяв со стола закопченный жезвей, граф де ла Фронтера предположил:
– Ну, может быть, ещё по кофе?…
Парра сделал какой-то неопределённый жест.
– Нет, спасибо…
Граф вопросительно посмотрел на него.
– Спасибо – да, или спасибо – нет?…
– Спасибо – нет, – в тон ему ответил Анхель.
Посмотрев на часы, он спохватился.
– Знаешь, я, наверное, пойду…
– Хорошо…
Когда Анхель был уже у двери, Мигель Габриэль осторожно поинтересовался:
– Послушай… А откуда такое внимание к этому Луису Трехо?… Он что – натворил что-нибудь?
Парра удивлённо посмотрел на него.
– А ты что – разве ничего не знаешь?…
Мигель Габриэль отрицательно покачал головой.
– Не-е-е-т, – протянул он. – А что такого я должен знать?…
Полицейский комиссар ответил с посуровевшим взглядом:
– Ну, я думал… Вчера среди бела дня была неизвестным проходимцем у нас в квартале была похищена маленькая Пресьоса – дочь уважаемого сеньора Антонио Ломбардо… В этом тягчайшем преступлении подозревается не кто иной, как Трехо…
После этого сообщения полицейского комиссара Мигель Габриэль как-то сразу сник…
Парра уже взялся за дверную ручку, как де ла Фронтера окликнул его:
– Постой… Мне надо тебе кое-что сказать…
Анхель улыбнулся.
– Извини, приятель, но мне некогда… Если хочешь, давай сегодня встретимся где-нибудь… Может быть, в траттории «Золотой баран»?… Там сегодня концерт гитарной музыки… – После непродолжительной паузы он добавил: – Вчера вечером хоронили дона Хуана Франциска… Конечно, сегодня траур, и такое развлечение вряд ли подходящее… Однако, Романо, его племянник, к которому траттория перешла по наследству, убеждён, что Сантильяна был бы только рад, узнав, что и на следующий после его похорон день в траттории звучит его любимая гитара… – Вздохнув, Парра добавил: – А всё-таки он действительно хорошо разбирался в фламенко… Иногда я был несправедлив с покойным… Да, – философски добавил он, – только когда человека уже нет рядом с тобой, осознаёшь, как виноват ты был перед ним… Ну что, до вечера?…
Мигель Габриэль кивнул.
– Хорошо, до вечера…
На мексиканскую столицу спускались густые, чёрно-фиолетовые сумерки. Неожиданно быстро стемнело – так быстро темнеет только тут, на юге… На авенидах, бульварах и площадях, на открытых площадках многочисленных кафе и тратторий, вынесенных прямо на улицы, зажглись разноцветные фонари. Воздух огласила трескотня миллионов цикад.
Трехо, сидя на облезлом подоконнике своей комнаты, то и дело посматривал через открытое настежь окно на улицу – не видно ли дона Педро?…
Впрочем, он совершенно не сомневался в том, что старик де Кастильего появится…
Вскоре послышался звук работающего мотора, и в конце улицы показался силуэт «линкольна», с номером Гвадалахары. Несомненно, это был дон Педро.
«Интересно, почему это он приехал не поездом, а на машине?… – почему-то подумал Трехо. – А впрочем, всё равно, так даже лучше… Ну-ка, ну-ка, что он мне теперь скажет?…»
Луис Трехо правильно рассчитал ситуацию – дон Педро явился точно в назначенное время…
Едва зайдя в его комнатку и поздоровавшись, старик де Кастильего со вздохом, тяжело опустился в потёртое кожаное кресло.
– Да, давненько я не был тут, в Мехико, – произнёс он. – Ну, что там у тебя?…
Де Кастильего старался держаться с «этим уголовником», как мысленно называл он Трехо, как можно более небрежно, скорее даже подчёркнуто небрежно…
Ещё бы – ему, идальго неизвестно в каком поколении, одному из самых богатых и знатных людей Гвадалахары, приходится по одному только телефонному звонку какого-то гнусного проходимца всё бросать и сломя голову мчаться в Мехико…