По телу прокатывается волна слабости. Перед глазами снова пелена. Но я удерживаюсь на ногах и говорю Бармену:
«Его больше нет. Как нет теперь и моего рычага давления на тебя. Ты свободен от любых обязательств, старик».
Бармен молча смотрит на меня. Ни один мускул не дрогнул на его морщинистом лице. Но он понимает, о чем я говорю. В его глазах — спокойствие. Спокойствие, которого он не испытывал долгие годы.
«Я убил его, старик». — Я не слышу собственного голоса — в ушах пульсирует боль и смятение — но я продолжаю говорить. — «Пилат мертв. Никто не узнает… Теперь никто ничего не узнает».
Я сгибаюсь пополам и не в силах больше держаться на ногах, падаю на колени.
«Тихо-тихо, парень», — Бармен подходит ко мне и помогает подняться. — «Смотри, швы начали кровоточить. Пойдем-ка, тебе лучше прилечь».
Бармен тащит меня обратно к кровати. И я без сил валюсь на нее.
Говорить трудно, но я хриплю, стиснув зубы:
«Мне пришлось, старик…» — тяжело дышу. — «Мне пришлось… Не было у меня другого выхода. Поэтому я прикончил его. Пойми, старик, мне пришлось!»
Бармен похлопывает меня по плечу (как-то по-отечески):
«Успокойся, парень. Все в порядке», — говорит Бармен. — «Пилат давно уже перестал быть для меня кем-то большим, чем очередной коррумпированный сенатор. Только лишь сенатор…»
Бармен отводит взгляд…
*****
…Сколько же лет прошло? Бармен не ответил бы с полной уверенностью…
Его и звали-то тогда иначе. Правда, он сам уже не помнил, как.
Он стал Барменом. Просто Барменом, и это полностью его устраивало. Разделаться с прошлым раз и навсегда, конечно, не получилось. Оно то и дело настигало случайными встречами и мрачными воспоминаниями.
Но все же… Это были просто воспоминания.
Говорят, люди не меняются. Так вот Бармен стал исключением. Абсолютным опровержением этого тезиса. Неизвестно только, присутствовала ли в преображении Бармена хоть малая толика его собственной заслуги… Или всему виной была она. Та женщина, которую он встретил однажды. Её имени он тоже не помнил. А вернее, делал вид, что не помнит.
Это она изменила Бармена. Нет, не так. Она излечила его.
Она поделилась с Барменом своим волшебным светом. Светом, который шел откуда-то изнутри.
Да, она спасла его. Хотя многие думали тогда по-другому.
До встречи с ней Бармен был жесток и кровожаден. Его первое имя (которое он забыл), произнесенное вслух, наводило ужас на добрую половину жителей города Ангелов. И даже Сенат прислушивался к его «просьбам».
Ничего такого не было в жизни тогдашнего Бармена, чем бы он мог гордиться. И не было ничего, что он бы боялся потерять.
До тех пор, пока Бармен не встретил её.
Он и представить не мог, что возможна такая неистовая непоколебимая любовь. К человеку. Одному единственному человеку. Одному из миллионов.
Она была совсем не похожа на тех продажных женщин, с которыми обычно спал Бармен. Она вообще ни на кого не была похожа.
Она не являлась эталоном красоты. Не имела идеальной внешности и совершенных пропорций тела. Но она была настолько искренней и живой, что все остальное не имело значения. Поэтому Бармен влюбился в нее. Поэтому потерял голову и презрел все, чем занимался прежде.
Он завязал с прошлым. Отошёл от дел. И полностью посвятил себя этой женщине.
Они вместе открыли небольшое кафе. Которое назвали «Райскими кущами». Это она придумала название. Да и сама идея кафе принадлежала ей. Слишком утопическая идея для самовлюбленного города Ангелов. Но она была идеалисткой.
Кажется, эти двое даже наслаждались жизнью. Они любили друг друга. Любили свое кафе.
Потом они поженились. Церемония была скромная. Только близкие. Её близкие. За тех, кого Бармен раньше называл «родней», сейчас ему было стыдно. Поэтому он не позвал никого на свою свадьбу.
Когда родился ребенок, она с головой погрузилась в его воспитание. Управление «Райскими кущами» легло на плечи Бармена. Тогда-то он и превратил кафе в пивной бар — для того, чтобы увеличить прибыль.
В защиту Бармена стоит сказать, что он не собирался делать из «Райских кущей» ту забегаловку, какой она в итоге стала. По плану, это должен был быть хороший бар с качественным пивом и вкусным мясом. Но идее старика не суждено было воплотиться в жизнь.
Когда их сын подрос, Бармен воспользовался связями из своего криминального прошлого, чтобы устроить его на работу в Сенат. Сначала — мелким чиновником, а потом уже и сенатором. Бармен надеялся, что сын потрудится на благо города. Бармен надеялся, что его сын все возьмёт от матери. И ничего от него, от Бармена.
Надежды не сбылись.
К сожалению, сенатор Пилат оказался практически точной копией отца. Точной копией… возведённой в квадрат.